Мне всегда было трудно справиться с гневом. Когда я была подростком, то в моменты особенной злости швыряла об стену словарь французского языка. К концу средней школы словарь выглядел так, словно побывал на войне. В то же время у меня всегда были хорошие друзья, которые поступали так, как должны поступать по-настоящему близкие люди: они говорили мне неудобную правду. После конфликтов мы много разговаривали о том, как мой гнев влияет на них и наши отношения. Я высказывала обидные вещи, которые не хотела говорить, срывалась из-за мелких неудач и, что еще хуже, отвергала любую критику по поводу характера, отрицая, что это проблема. Всю вину я возлагала на итальянские корни.
Когда я впервые посмотрела сериал «Клан Сопрано», то почувствовала, что оправдана. Практически у каждого из персонажей были проблемы с гневом. Так было до тех пор, пока я не увидела эпизод, в котором сестра Тони Сопрано, Дженис, в порыве гнева бьет другую женщину на детском футбольном матче и попадает под арест. Сказать по правде, даже в самые сильные моменты гнева я никогда ни на кого не нападала и не оказывалась в тюрьме (время покажет). Но что-то словно щелкнуло во мне, когда я смотрела сцену, где муж Дженис, измученный ее вспыльчивостью, искренне говорит с ней и умоляет обратиться к специалисту по управлению гневом. Сходство между проблемами Дженис и моими стало очевидным, потому что, наблюдая за этой сценой, я впервые сопереживала тому, кто был пострадавшим. Сочувствие к боли вывело меня из состояния отрицания. Я ясно увидела, что неконтролируемый гнев может причинить вред тем, кого мы любим, и что, в конечном итоге, мы несем ответственность за управление личными эмоциями.
Друзья и партнер были рады услышать о моем прозрении, но они недоумевали, почему именно вымышленный персонаж заставил меня прийти в себя. Я посвятила годы изучению того, как люди обманывают сами себя, и тоже задалась этим вопросом. Почему призывы близких не возымели успеха, в то время, как сериал заставил посмотреть в лицо правде?
Мой опыт — не исключительный случай. Порой люди прозревают неожиданно, однако эмпатия — это более эффективный инструмент, чем рассуждения. Когда другой человек указывает на недостатки в вашем поведении, вы, возможно, сначала отмахнетесь от него и будете придумывать оправдания. Это явление известно как рационализация, когда люди ограждают себя от серьезного отношения к критике, возводя целые конструкции из предвзятых рассуждений против нее. Философ Джейсон Д’Круз приводит несколько типичных примеров: «Это не измена, потому что все остальные тоже так делают. Я не сообщил о семейном насилии, потому что это было не мое дело. В этом году я занизил свой доход, потому что в прошлом году я заплатил слишком много налогов. Я курю только за компанию, поэтому не заболею раком».
Именно такая реакция была и у меня, когда я обсуждала с друзьями проблемы с гневом. Рационализацию трудно пробить, это знает каждый, кому доводилось убеждать защищающегося собеседника, поэтому мои друзья чаще всего были разочарованы. Дело не только в том, что никто не любит признавать свои недостатки. Когда кто-то занимается рационализацией, то на любой довод критики можно ответить другой причиной для отрицания, снова и снова. Чем сильнее критика, тем более яростным будет отпор: при рационализации всегда можно найти еще одну причину или оправдание.
Учитывая эту склонность к психологической самозащите перед лицом критики, мы можем понять, почему эмпатия может стать лучшим средством, чтобы увидеть личные недостатки. Философ Грегори Карри исследовал влияние того, как художественные произведения побуждают нас воспринимать переживания персонажа. Например, если герой фильма или романа скорбит, вы можете обнаружить, что воспринимаете его мысли, желания и душевную боль так, как будто они ваши. Это важная часть взаимодействия с историей, по мнению Карри, обладает моральными последствиями. Психологи Джефф Кауфман и Лиза Либби аналогичным образом заметили, что, читая, люди могут погрузиться в историю до такой степени, что подражают и принимают образ мыслей персонажа. Когда мы так поступаем, мы можем в некотором смысле потерять связь с собой: не то чтобы личность полностью исчезает, но мы можем временно отодвинуть ее в сторону и переживать историю так, как будто мы — это кто-то другой.
Интересный аспект такого опыта заключается в том, что, вероятно, это происходит в обход рационального мышления. И, вероятно, именно поэтому сопереживание вымышленным персонажам может стать полезным инструментом, чтобы понять свои слабые стороны. Когда близкий человек говорит вам о каком-то недостатке,вы можете инстинктивно привести аргументы в пользу того, что он не прав. Но опыт — это погружение. Вы не сталкиваетесь с критикой, а переноситесь в мир сюжета, где убеждения и желания могут на время исчезнуть, если вы примете точку зрения персонажа. Это может смягчить оборонительную позицию, которую вызывает рациональная критика. На мгновение мы оказываемся на одной стороне с человеком, который нас критикует, и становится легче его понять.
Это может случиться самыми разными способами. Когда я купила нашумевшие мемуары Мишель Заунер («Crying in H Mart»), рассказывающие, в том числе, о ее конфликтных отношениях с родителями, я думала, что буду сопереживать ей, поскольку у меня тоже были сложные периоды в отношениях с родными. Чего я не ожидала, так это того, что буду сопереживать ее матери. Читая о том, как ее мать мужественно боролась с ужасной болезнью, и как Заунер решила временно отодвинуть свою жизнь на второй план, чтобы поддержать мать, я осознала собственные недостатки как дочери. Я вспомнила все те случаи, когда отказывала матери в поддержке, забывая о том, что отношения сложны и нужно учитывать нюансы.
Художественные произведения проникают сквозь фильтры рационализации, позволяют погрузиться в сюжет, поэтому они могут вызвать у нас сочувствие к персонажам, чью точку зрения мы обычно не принимаем. Полезный пример — один из эпизодов мультсериала «Симпсоны». Когда Мардж получает роль Бланш в местной театральной постановке пьесы «Трамвай «Желание», она радуется, а ее муж Гомер — нет. Он не проявляет интереса и отказывается репетировать с ней реплики, а когда она критикует Гомера, то он лишь отмахивается от замечаний. Но на премьере Гомер видит, как плохо муж обращается с Бланш, он сопереживает страданиям героини и понимает, что, как и муж Бланш, он не был хорошим партнером.
Сопереживание персонажу, видимо, снижает настороженность, это, по сути, делает нас более восприимчивыми к познанию самих себя. Думаю, именно это имеет в виду Карри, когда говорит, что повествование может подвергнуть ценности испытанию: погружаясь в мир другого человека, вы можете понять, что цените вещи, которые того не стоят, или пересмотреть взгляды, которые вы считали ошибочными. Например, наблюдение за тем, как неуемная гордыня персонажа причиняет вред людям, которых он любит, может заставить вас задуматься о том, не слишком ли высоко вы цените гордость. Аналогично, наблюдение за одержимостью героя следовать правилу «никогда не сдавайся!» может показать разрушительную сторону упорства, о которой вы раньше не задумывались.
Конечно, ни одно из таких открытий не принесет особой пользы, если человек, осознавший что-то в себе, не начнет действовать. Легко можно представить, как будут развиваться события. Внезапное осознание гордыни может заставить человека более тщательно следить за тем, насколько сильно он себя превозносит; чтение о навязчивом стремлении к цели может заставить его более тщательно взвешивать приоритеты. Картина того, как гнев (или сарказм и другие формы неоправданной агрессии) влияет на близких, может побудить зрителя учиться контролировать эмоции в будущем.
Тот факт, что сериал позволил мне взглянуть на себя со стороны, не означает, что все предыдущие неприятные разговоры с друзьями и близкими о гневе были бесполезны. Каким бы замечательным ни был сериал «Клан Сопрано», я не думаю, что один лишь просмотр проделал всю грязную работу и заставил меня осознать проблему. Если бы не было всех предшествующих разговоров, то не думаю, что я смогла бы легко понять кое-что о себе. Скорее, полезный урок в том, что широкий спектр опыта, в котором поощряются воображение и эмпатия, может существенно помочь понять характер. Сериал (так же как и книги, фильмы или любимые журналы) помог понять, что друзья не обязаны делать все за меня. Мы в силах осознать правду самостоятельно, используя истории и сюжеты, но лишь в том случае, если готовы погрузиться в них с искренностью и смелостью.
Сообщение Увидеть свои недостатки: неожиданная польза вымышленных сюжетов появились сначала на Идеономика – Умные о главном.