В последние годы контент о психологическом здоровье стал очень популярным. В интернете доступна достоверная информация по психологии, но социальные сети усиливают дезинформацию. Специалисты считают, что необходимо разграничивать повседневные проблемы и реальные расстройства, чтобы люди могли получить необходимую помощь.
В моем детстве разговоры о психическом здоровье были редкостью. Почти у каждого был знакомый, кто обращался к психотерапевту, и это воспринималось как необходимый шаг к получению помощи. Но что происходило в кабинете врача, там и оставалось. Люди не обсуждали свои диагнозы, а если и заговаривали о психотерапии, то обычно в связи с последним эпизодом сериала «Клан Сопрано».
Ситуация начала меняться в нулевые, когда услуги для психического здоровья стали более доступными. Знаменитости открыто рассказывали о борьбе с депрессией и тревогой, а интернет предоставил беспрецедентный доступ к информации.
Это были перемены к лучшему, но затем тенденция набрала скорость. Сегодня онлайн-консультации по вопросам психического здоровья столь же противоречивы, сколь и универсальны. В сети полно психологических приложений, часто рекламируемых с громкими, но необоснованными заявлениями об эффективности. «Эксперты» социальных сетей сжимают советы до коротких роликов, и в последнее время кажется, что все борются с депрессией, тревогой, травмой, обсессивно-компульсивным расстройством или каким-то другим недугом.
Все это заставляет задуматься вот о чем: может быть, мы переусердствовали? Может, мы поторопились с выводом о том, что все, что называется «психическим благополучием», — это абсолютное благо? Это привело к росту вводящих в заблуждение модных тенденций и даже к появлению целого рынка мошенников, прикрывающихся психологией.
Чтобы разобраться в этом вопросе, я поговорил с Джо Нуччи, практикующим психологом, который много размышляет о том, как психическое здоровье обсуждается в популярной культуре. В новой книге «Psychobabble» он отмечает, что культурный переход от стигматизации к популяризации обладает не только преимуществами, но и недостатками.
«Специальные термины в области психического здоровья стали очень популярны. Это привело к появлению целой армии поп-экспертов, которые регулярно высказываются на эту тему и — сознательно или неосознанно — злоупотребляют психологическим жаргоном, — пишет он. — Они распространяют дезинформацию и часто наносят огромный вред».
Нуччи называет это «психоболтовней», когда язык психологии используется «для создания впечатления авторитетности, правдивости или правдоподобия», но в конечном итоге не обладает ни тем, ни другим. И я уверен, вы не удивитесь, узнав, что интернет, особенно социальные сети, буквально переполнен подобной ерундой.
Простыми словами
Нуччи предупреждает о вреде «психоболтовни» не просто так, и дело тут не в профессиональном контроле. Он считает, что широкий доступ к достоверной информации о психическом здоровье — это действительно здорово. Такие знания помогают людям распознавать потенциально опасные состояния или модели мышления. Это может побудить их обратиться за необходимой помощью. Это также помогает нам быть более сострадательными к тем, кто живет с такими расстройствами, как к отдельным людям, так и к обществу в целом.
Он также согласен с тем, что язык психологии не следует держать под замком академических наук. Если супруг хочет в шутку упомянуть обсессивно-компульсивное расстройство второй половины, комик дерзко шутит о «газлайтинге» бывшего парня, или обозреватель пытается усилить свою точку зрения, ссылаясь на «шизофреническую» политику, — это нормально. Это сатира, преувеличение, риторические приемы, что придают языку богатство и выразительность.
Проблема в том, что мы достигли точки, когда нет единого согласия даже с тем, что означают термины. Раньше аутистами называли людей со значительными нарушениями развития, сегодня это слово с такой же легкостью применимо к чудаковатым руководителям технологических компаний и подросткам, предпочитающим Lego командным видам спорта. Нарциссизм определяется устоявшимися моделями грандиозности, крайней потребностью во внимании и фантазиями о безграничном блеске. Обычный эгоцентричный придурок уже не дотягивает до того, чтобы быть в тренде.
«Психология — невероятно богатая область, полная идей. Но если не соблюдать осторожность, мы будем неправильно их использовать и примем неверные решения и интерпретации», — говорит Нуччи, приводя два примера того, как неправильное применение этих идей может привести к проблемам.
Случай первый: неточная информация искажает данные и снижает качество исследования. Например, Нуччи обнаружил опрос, в котором примерно 70% респондентов поколения Z заявили, что предпочли бы «бомбардировку любовью», чем встречаться с кем-то эмоционально недоступным. Конечно, эмоциональная недоступность — это реальная проблема в отношениях, но «бомбардировка любовью» определяется как форма эмоционального насилия.
Осознают ли люди это различие или же они представляют себе «бомбардировку любовью» как что-то из романтической комедии с большим количеством актеров? Думаю, верно второе, но без общего понимания значения этих терминов, как в целом, так и в контексте методологии опроса, у людей, анализирующих результаты, могут сложиться противоречивые представления о склонностях молодежи и о том, что происходит в психике.
«Чтобы все исправить, нужно просто четко определить термины — как бы просто это ни звучало», — говорит Нуччи.
Медикализация повседневной жизни
Второй случай — это медикализация повседневной жизни. Развивая тезис Аллена Фрэнсиса из книги 2013 года «Спасение нормального» (2013), Нуччи опасается, что мы начали патологизировать типичные эмоции и мыслительные модели. Вместо грусти вы испытываете депрессию. Вместо застенчивости — социофобию. Вместо болезненного воспоминания о том, как вы плакали перед всем классом в начальной школе на следующий день после смерти вашего хомячка, этот опыт становится «травмой» с большой буквы «Т».
Не хочу показаться пренебрежительным. Жизнь трудна, полна испытаний и стрессов, которые заставляют нас испытывать нежелательные эмоции. Иногда эти эмоции могут неожиданно проявиться спустя годы. А школьники младших классов могут быть очень жестокими.
Но это обычные переживания, «жизненные проблемы», с которыми всем приходится сталкиваться, и эмоции, которые они вызывают, могут быть полезны. Разница между жизненной проблемой (подавленным настроением или страхом публичных выступлений) и диагнозом (клинической депрессией и социальной тревожностью) определяется интенсивностью и продолжительностью.
Как объясняет Нуччи, вы, вероятно, сможете справиться с проблемой самостоятельно, при поддержке друзей и близких. Возможно, для этого потребуется изменить образ жизни. Если в последнее время вы чувствуете себя подавленным и измотанным, но при этом поздно ложитесь спать и плохо питаетесь, то это может быть не депрессия, а просто эмоции, сигнализирующие о необходимости больше спать и получать витамины в рационе. Добавьте к этому побольше физических упражнений, и вы, вероятно, почувствуете себя гораздо лучше.
«Расстройства психического здоровья так не работают», — говорит Нуччи. Они гораздо более устойчивы. Клиническая депрессия обычно диагностируется, когда у человека наблюдаются пять или более конкретных симптомов в течение как минимум двух недель. Чтобы справиться с тяжелым расстройством настроения, как правило, требуется профессиональное вмешательство и индивидуальный подход. Осознанность может быть полезна некоторым людям, страдающим депрессией, но у других эта практика усугубляет дурные чувства. Осознание этого и поиск подходящего лечения для конкретного пациента не сводятся к просмотру видео в соцсетях, даже если вы целый вечер пролистывали хэштег #psychologytricks.
«Одна из причин «психоболтовни» заключается в том, что люди хотят чувствовать себя увиденными и понятыми. Когда люди используют этот язык, я думаю, они делают это, чтобы почувствовать себя услышанными, чтобы почувствовать, что их внутренний опыт воспринимается всерьез», — говорит Нуччи.
Но он добавляет: «Боюсь, что мы живем во времена, когда эффект становится обратным. Люди используют эти термины — бывший был нарциссом, моя тревожность, моя депрессия — и просто предполагают, что это нормально. Когда-то подобные вещи не были нормой. Это были реальные, медицинские явления».
Неприятное чувство
Опять же, стоит пояснить: Нуччи не утверждает, что в разговоре нельзя использовать слово «депрессия» в значении «печальный» или «тревожный» в значении «встревоженный». Его послание заключается в том, что нам не следует называть обычные жизненные проблемы такими медицинскими терминами, чтобы они казались достойны заботы и сочувствия.
«Тяжелые времена могут оказывать психологическое воздействие, не вызывая при этом психопатологии», — пишет он в книге. Отсутствие четких различий в клинических диагнозах грозит возникновением еще одной проблемы, связанной с психоболтовней, — размыванием концепций.
Термин «размывание концепций», введенный психологом Николасом Хасламом, означает постепенное расширение значения психологического диагноза, охватывая гораздо более широкий спектр явлений, чем раньше. Так произошло с аутизмом, и исследования Хаслама предполагают, что нечто подобное происходит и с понятием психологической травмы. Когда-то этот термин обозначал эмоциональные последствия разрушительных для жизни событий, таких как сражения, авиакатастрофы или насильственные нападения. Сегодня он расширился, охватывая ряд гораздо менее серьезных жизненных невзгод как в общественном сознании, так и в научной литературе.
В исследовании 2023 года Хаслам и его коллеги также изучили «размытие» концепций при депрессии и тревожности. В исследовании анализировалось использование слов в аннотациях более 800 000 психологических статей, а также в обширной коллекции общих источников (сценариев фильмов, газет, стенограмм интервью и т. д.). Они обнаружили, что с 1970 по 2018 год эти понятия расплылись, и что эмоциональная тяжесть, которую люди с ними связывали, также возросла. Другими словами, люди стали использовать эти слова для обозначения более широкого спектра жизненных ситуаций, одновременно рассматривая эти ситуации как более патологические, чем обычно.
Сообщение Поп-медицина: как диагнозы становятся модным трендом появились сначала на Идеономика – Умные о главном.