Эмоции, которые мы испытываем, возникают из сигналов, указывающих на необходимость восстановления утраченного социального равновесия. Поэтому самообман — это естественно, считает биолог Мануэль Мартин-Лоэчес, автор книги «Умнее всех? Как наш мозг думает и принимает решения».
Если мышление в значительной степени — продукт наших эмоций, то чем при этом (когда мы думаем) занимается мозг? Корень, из которого вырастает большинство наших решений, можно найти в одной из самых важных задач мозга, а возможно, и самой важной: сохранять образ самих себя и поддерживать нашу самооценку.
При высокой самооценке, реалистичной или нет, мы чувствуем себя сильнее и ценнее, более уверены в своих решениях и способностях. Любопытно, что при этом наша компетентность в разных задачах и правда улучшается, мы с большей готовностью осваиваем новые навыки. Высокая самооценка вызывает положительные эмоции, что приводит к гибкости и открытости мышления. Самооценка — чрезвычайно ценный актив. Без сомнения, высокая самооценка сопровождается высокими уровнями дофамина.
Конечно, есть и другая сторона медали. Чрезмерная самоуверенность или недостаточно взвешенные решения, активное игнорирование доказательств, которые могли бы нашу уверенность снизить (своеобразное когнитивное искажение), — вот лишь некоторые из подстерегающих нас опасностей. В 1999 г. психологи Джастин Крюгер и Дэвид Даннинг описали то, что с тех пор известно как эффект Даннинга-Крюгера. Эффект состоит в том, что когда мы некомпетентны в какой-то области, то гораздо более склонны переоценивать свою уверенность в выводах по этому вопросу. Мы постоянно видим, как люди высказывают свое мнение на любые темы, причем в своих собственных мнениях и решениях многие уверены больше, чем в позиции экспертов. Близким при этом высказывают больше доверия, чем незнакомым (даже если незнакомые люди — профессионалы в конкретной области). Люди думают, что лучше разбираются в науке, чем ученые (мы это видели на примере пандемии COVID-19), могли бы принять лучшие политические решения, чем профессиональные политики, и уж точно знают о футболе больше, чем футболисты и тренеры. Интересно (и, пожалуй, грустно), что люди с самым высоким мнением о собственных заслугах в неблизких им областях — это те, кто получает самые низкие баллы в тестах на логическое мышление, грамматику или чувство юмора.
Если мы хотим создать лучший мир, подобные эффекты, как и другие искажения и предвзятости, важно изучить, проанализировать и объяснить. Мы должны глубоко познать себя как отдельных индивидуумов и как вид целиком и при этом не впадать в ошибку преувеличения своей значимости и самообман. Это необходимо, чтобы достичь равновесия, двигаться вперед и развиваться. И конечно, наука вносит в это огромный вклад. Наука — одно из величайших изобретений человечества, лучшее, что у нас есть как результат коллективной работы вида, хотя порой она выявляет неприятные, болезненные истины. Но именно глубокое понимание этих слабостей даст нам возможность их преодолеть. Как говорит Стивен Пинкер, лучше работать с формой мышления человека и стараться ее улучшить, чем списать со счетов большую часть популяции как неизлечимо склонную к заблуждениям и не способную мыслить рационально.
Лгать, чтобы жить
В формировании избыточной самооценки участвует и механизм, открытый при исследовании пациентов с разделенным пополам мозгом, — интерпретатор. Напомню, существование интерпретатора показывает: истина не является самым главным для нас и, когда мы не можем что-то объяснить, мозг просто изобретает объяснение, лишь выглядящее правдоподобно. По мнению Майкла Газзаниги, одного из первооткрывателей интерпретатора, одна из главных задач этого механизма — обеспечить нам уверенность в себе и повысить самооценку, чтобы мы чувствовали себя комфортно. А поскольку мы чрезвычайно социальные, даже гиперсоциальные существа, интерпретатор заботится о том, чтобы все наши решения и поступки были морально оправданы, пусть даже постфактум и по мере необходимости. Интерпретатор находит оправдания для каждого конкретного случая.
Нашему мозгу не нужна правда, ему нужно побеждать в спорах. Иногда, зайдя в тупик, мы начинаем оправдываться, говоря что-то вроде «я не хотел» или «я себя не контролировал», или используем некоторые из защитных механизмов, перечисленных Зигмундом Фрейдом, — служащих для защиты нашей собственной самооценки от возможных угроз, которые могут ее уменьшить. Мы можем и вовсе отрицать, что что-то произошло, в том числе отрицать это не напоказ, а для самих себя. Отказ от неприятных воспоминаний и перекладывание вины на других — тоже часть защитных механизмов. Хотя психоанализ сейчас не считают научным подходом, Фрейд был великим наблюдателем за человеческим поведением, и некоторые из его идей, конечно, ценны. Эти защитные механизмы существуют и являются частью когнитивных искажений и ошибок мышления.
Интерпретатор всегда будет стремиться объяснить наше поведение так, чтобы представить нас в лучшем свете, показать, что мы приличные люди, достойные члены группы. Таким образом, это прекрасный социальный механизм для сохранения и, по возможности, повышения самооценки, нашей приемлемости — как для других, так и для самих себя. Интерпретатор защищает нашу социальную целостность, это хороший механизм для поддержания гомеостаза социального существа. Слово «гомеостаз» относится к регулированию равновесного состояния организма: обеспечению того, чтобы все его химические и физические параметры (количество жидкости, концентрации солей, температура и так далее) находились на оптимальных уровнях. При любом отклонении организм немедленно саморегулируется, чтобы вернуться к этому состоянию равновесия. У подавляющего большинства позвоночных состояние органического дисбаланса вызывает те или иные ощущения, побуждающие искать способ вернуться к оптимальным уровням. Например, при обезвоживании мы испытываем нестерпимую жажду, которая заставляет нас искать воду.
Многие авторы считают, что эмоции, которые мы испытываем, возникают из сигналов, указывающих на необходимость восстановления утраченного равновесия. Интересно, что у человека и большинства приматов гомеостаз включает и социальные факторы: если у нас есть проблемы с взаимодействием или статусом, запускаются механизмы, которые вызывают определенные эмоции. Многие из них напрямую связаны с нашей социальной природой и сильно развиты: это вина, гордость или стыд. А интерпретатор — механизм, помогающий избежать таких неприятных эмоций, как вина, или почувствовать приятные, например радость.
Эта по-своему феноменальная особенность поведения нашего мозга хорошо согласуется с так называемой теорией разума, согласно которой мы способны понимать и учитывать то, что происходит в головах других людей, угадывать их намерения и желания, эмоции, убеждения. Иногда эту способность называют ментальным представлением (способностью воображать чувства и мысли других) и даже эмпатией, хотя последний термин чаще относят к эмоциональной сфере. Одна из главных целей нашего мозга — сделать так, чтобы другие хорошо о нас думали, видели в нас хорошее и уважали. Тогда и мы сами будем относиться к себе лучше, а это дополнительно подпитает нашу самооценку.
Чтобы достичь оптимальных уровней самооценки, мы не скупимся на самые разные средства. Даже если нужно лгать, сознательно и намеренно, мы идем на это — обманывая в том числе и самих себя. Люди вообще довольно лживый вид. Не то чтобы другие виды животных никогда не врали, но мы в этом плане настоящие виртуозы. Иногда лгать необходимо: это диктуют правила общения, правила хорошего тона. Часто мы не говорим правду, которая может принести вред, и предпочитаем ей «ложь во спасение». Иногда мы врем, чтобы не тратить время на объяснения; например, отвечаем «хорошо» на вопрос «как дела?», даже если это не так. Мы не останавливаемся, чтобы рассказывать о своих проблемах и заботах. Считается, что каждый человек лжет как минимум дважды в день.
Ложь — это также то, что тщательно культивируется среди людей. Нас учат этому с детства, например когда просят позвонить бабушке с дедушкой и сказать, что мы по ним скучаем, даже если на самом деле это не так. Есть исследования того, насколько хорошо и правдоподобно мы лжем. Мы осознаем, что, если сильно преувеличить свои способности или достижения, нам не поверят. В некоторых экспериментах выяснилось: притом что еще более выраженное преувеличение своих способностей могло бы принести нам больше денег, мы предпочитаем этого не делать. Мы лжем, что мы лучше, чем есть, — но умеренно, оставаясь в рамках правдоподобия. Нам не столь важны деньги, сколь мнение о себе; нам нужно, чтобы нас считали более способными, чем мы есть на самом деле. В общем, ложь — тоже инструмент для повышения самооценки.
Я полагаю, вполне вероятно, что неандертальцы и другие представители рода Homo тоже лгали, себе и другим. Возможно, и у них был механизм, подобный интерпретатору, способ объяснения поступков, не обязательно основанный на правде, но необходимый, чтобы в жизни все было «как следует», и позволяющий занимать хорошее место в группе. Шимпанзе и другие животные также лгут: они скрывают информацию, симулируют те или иные ситуации, прячут предметы. Возможно, и неандертальцы использовали эти механизмы для повышения самооценки. Их большой мозг, как и наш, был результатом постоянного эволюционного давления социума, что и сделало такого рода стратегию приемлемой.
Как мы придумываем ложь, в которую верим
Помимо механизма интерпретатора, который помогает нам находить оправдание нашим поступкам и решениям, многие особенности человеческих сообществ, которые на первый взгляд кажутся аномальными или противоречивыми, объясняются как раз тем, что для нас чрезвычайно важна самооценка. Например, во всем мире широко распространены и продолжают распространяться некоторые, казалось бы, очевидно неправдоподобные убеждения. К такого рода убеждениям относятся гороскопы, псевдонауки, теории заговора, отрицание фактов, суеверия или вера в паранормальные явления. Особого внимания, в силу своей универсальности и значимости для истории человечества, заслуживает другой феномен: религиозные убеждения. У религии ошеломительный успех — ее поддерживает около 80% мирового населения, а может быть, и больше. В западном мире паранормальные убеждения присутствуют примерно у 20% населения, а в лженауку верит около 50%. Наука пытается понять причины этих убеждений. Во-первых, ученым это нужно, чтобы глубже понять человека и окончательно отойти от старых мифов, в рамках которых человек крайне рационален. Во-вторых, изучать эти явления важно, поскольку они могут отражаться на крупномасштабных социальных сценариях, в том числе в политике и экономике.
Следование убеждениям, пусть и ложным, может быть важным способом, помогающим сохранять и повышать свою самооценку. Обладание истиной, которой лишены люди, не принадлежащие к нашей группе верующих, дает нам моральное превосходство, которого не так легко достичь другими способами. Мы точно знаем: другие заблуждаются, живут в невежестве. Причем стоит принять одну из систем убеждений в качестве своей, и мы уже не способны признать, что сами можем ошибаться. Войти легко, а выйти трудно, ведь это будет признанием ошибки и снизит нашу самооценку. Потребность в высокой самооценке, похоже, частично объясняет существование и огромный успех массовых верований. Но есть и другие факторы; один из этих факторов — язык и наша способность убеждать с его помощью.
Исходя из модели устройства человека — как он думает и принимает решения, — некоторые авторы, в том числе нейробиолог Крис Фрит, выдвинули следующее предположение: человеческий язык возник прежде всего ради того, чтобы убеждать других, обманывать их и извлекать из этого выгоду, и даже чтобы обманывать самих себя — свойство исключительно нашего вида. Могли ли мы разделять эту черту с неандертальцами? Мало что выглядит более убедительно, чем выверенная речь с правильными словами, ритмом, интонацией. Язык человека открывает все двери, он обладает способностью создавать новую реальность. В отличие от других, не человеческих языков, с помощью нашего можно говорить о ситуациях, отдаленных от реального мира во времени и пространстве: они могут не относиться к настоящему, а происходить в прошлом или являться предполагаемыми событиями будущего. Или даже быть полностью вымышленными.
Уже древние греки осознавали уязвимость человеческого разума перед высказываниями, которые лишены логики или необъективны и скорее являются родом ухищрения, набором уловок и иллюзионистских техник. Риторика зародилась еще в те времена, но затем пережила их и на протяжении многих веков существенно развивалась. Этот инструмент, позволяющий выражать свои мысли так, чтобы убеждать других людей, существует уже тысячи лет; риторика предоставляет эффективные способы управления волей людей посредством речи, причем независимо от ее фактического содержания. Древние греки знали: чтобы убедить, не обязательно говорить правду или передавать объективную информацию. Важнее не то, что говорится, а то, как это говорится. За счет организации информации, ее компоновки или способа дозирования можно задевать за живое, провоцировать, мотивировать и убеждать, причем гораздо сильнее, чем логикой или доказательствами.
Например, когда мы хотим кого-то убедить, то начинаем вставлять в речь так называемые отвлекающие, или «перехватывающие», прилагательные. Это выразительные слова, которые добавляются, даже если они не совсем верны (или совсем неверны); в результате наши утверждения кажутся неопровержимыми, а если кто-то захочет их оспорить, это потребует усилий. Если мы говорим, что что-либо «бесспорно» или «неоспоримо», то придаем большее значение своим утверждениям, разоружая возможных оппонентов.
Мы можем утверждать, что что-то «очевидно» (хотя это не так) или что «все это знают» или видят это так же, как мы (мы прямо апеллируем к обществу как к свидетелю), — это повышает шанс победить в диалектическом споре. Как было продемонстрировано в некоторых исследованиях, подобные слова и утверждения повышают уровень стресса, вызывают физиологические реакции, а в долгосрочной перспективе, если использовать их очень часто, могут даже негативно повлиять на экспрессию генов, связанных с работой иммунной системы.
Искусство риторики подсказывает нам, что если не все наши аргументы одинаково сильны, то самые сильные лучше размещать в начале и особенно в конце речи, ведь выводы, которые сделает получатель сообщения, будут различными в зависимости от его конструкции. Слабые или менее убедительные аргументы прибавятся к более сильным, но их ненужные подробности забудутся, если поместить их в середину высказывания. Это происходит благодаря известному эффекту человеческой памяти: мы обычно хорошо запоминаем начало и особенно конец серии идей или элементов, которые видели или слышали. Согласно риторике, мы можем усилить способность убеждения с помощью допущений, включая небольшие элементы обмана, дезинформацию или сокрытие части правды. В общем, все ради цели, пусть даже нужно нарушить некоторые этические принципы — лишь бы не слишком заметно. Многие из такого рода стратегий, к сожалению, очень распространены в политике.
Есть люди, способные методами риторики убедить окружающих в чем угодно. Когнитивные искажения не улучшают ситуацию; в частности, искажение авторитета — одно из самых распространенных у людей, верящих в ненаучные явления. Само по себе упоминание в книге, появление на телевидении или даже на YouTube придает идеям определенный статус — и увеличивает уровень испытываемого к ним доверия, даже если доверять не стоило бы. Примером успеха псевдонаук является то, что их принимают многие люди с научным образованием. Вера в традиционную медицину, особенно восточную, например в методы акупунктуры, имеет многочисленных последователей на Западе. Это даже не зависит от степени академической подготовленности людей; некоторые считают ее даже более эффективной, чем медицина, основанная на научных доказательствах. Мы пока не понимаем, почему так происходит. Однако очевидно, что псевдонаука, в отличие от, например, паранормальных явлений или религиозных верований, не требует веры в то, что явно противоречит здравому смыслу или тому, что мы воспринимаем органами чувств. Лженаука обычно не нарушает наши общие знания физики или биологии. Нам просто предлагают принять как истину идеи, которые выглядят правдоподобно, хотя и не имеют под собой доказательств.
Обнаружено, что многие лженауки, да и многие высказывания, способствующие вере в паранормальные явления, используют язык с особыми характеристиками. Ученый Гордон Пенникук назвал эти фразы «наукообразной чепухой» (pseudo-profound bullshit). Это запутанные и неопределенные утверждения, которые на самом деле не несут в себе никакого смысла, но создают иллюзию глубины благодаря смеси сложных и малоизвестных терминов. Многие гуру используют такие выражения. Например: «Внимание и намерение — это механика проявления» или «Природа — самоорганизующаяся система сознания». Как было показано в некоторых исследованиях, подобные фразы можно сгенерировать, просто смешивая термины случайным образом. Слушатель остается под впечатлением от этих «мудреных» речей, чего и добиваются их авторы. Многие люди попадают в ловушку, заставляющую верить, что в этих речах заложено глубокомысленное, важное послание. И даже природный скепсис не обеспечивает нас надежным иммунитетом.
Подробнее о книге «Умнее всех? Как наш мозг думает и принимает решения» читайте в базе «Идеономики».
Сообщение Интерпретатор врет: как связаны самообман и самооценка появились сначала на Идеономика – Умные о главном.