В 1967 году Ролан Барт написал одну из самых важных работ в философии искусства. В книге «Смерть автора» Барт утверждал, что смысл любого текста не определяется намерениями автора. Только читатель решает, что означает тот или иной текст. Поэтому совершенно неважно, задумывал ли поэт ворона как метафору смерти. Если читатель истолкует ворона как подавленное либидо целомудренной монахини, значит, так оно и есть.
Аргумент Барта касался в основном писательского творчества, но часто его распространяют и на «смерть творца» в более широком смысле. Неважно, кто снял фильм или почему кто-то написал песню. Все решает публика. Зрители будут наслаждаться искусством со своими интерпретациями и в рамках собственной биографии.
Но есть и другая точка зрения. Автор бестселлеров Клэр Дедерер изложила ее в книге «Чудовища: дилемма поклонника». Хотя Дедерер прямо не упомянула эссе Барта, ее позиция радикально отличается: мы не можем отвергать личность творца, стоящего за искусством. Напротив, у нас есть как моральные, так и эстетические причины внимательно присмотреться к тому, кто автор на самом деле.
Союз искусства и творца
«Во времена моей молодости было очень трудно узнать биографии людей, — отмечает Дедерер в интервью. — Когда удавалось получить в руки биографию того или иного автора, это было нечто особенное. А сейчас, конечно, это обыденно из-за того, как работает интернет и как монетизируется биография. В каком-то смысле это очень старая проблема, о которой люди думали на протяжении веков. Но в то же время это очень актуальная современная проблема из-за распространенности биографий и того, что большая часть экономики внимания на самом деле основана на историях о людях».
До эпохи интернета мы редко узнавали о жизни людей, стоящих за искусством. Человек должен был быть либо очень известным (как участники The Beatles), либо совершить нечто чудовищное (как Роман Полански), чтобы его биография была на слуху. Поэтому большую часть времени вы могли наслаждаться искусством, даже не зная, как выглядит его создатель.
Сегодня все иначе. Экономика внимания, по словам Дедерер, хочет, чтобы вы сосредоточились на всей картине. Если вам нравится автор, вы находите его и следите за ним в социальных сетях. Если вам нравится музыкант, то всего за вечер можно узнать все подробности его детства. Если артист знаменит, его тащат на жизнерадостное утреннее шоу, чтобы расспросить, что на него повлияло. Дедерер в книге пишет: «Теперь кажется невозможным отделить творчество от биографии. Мы купаемся в биографии, мы одержимы частными подробностями. Не осталось ничего, о чем можно сказать «не ваше дело»».
Разница в оценке искусства
Когда мы узнаем подробности жизни артиста, эта информация не просто откладывается в голове, как бесполезная мелочь, которую можно вспомнить на какой-нибудь викторине. Эти детали влияют на восприятие творчества человека. В книге Дедерер называет это «пятном». Это неприятное послевкусие, которое влияет на художественное наслаждение от искусства.
Например, когда слушаешь группу Jackson 5, невольно возникают смешанные чувства: мы знаем, как жесток с детьми был их отец, и чем в итоге закончил Майкл. Достаточно посмотреть фильмы Харви Вайнштейна, перечитать романы Эрнеста Хемингуэя или послушать Гари Глиттера, и вы поймете, что Дедерер имеет в виду под «пятном».
Во времена, когда книга Барта была написана, биографии часто скрывались, а «культура отмены» касалась единиц. Сегодня мы знаем о людях так много, что это знание влияет на то, как мы реагируем на произведение искусства. Если автор умер в 1967 году, то эпоха интернета воскресила его и перенесла в наши дни.
На что мы готовы закрыть глаза?
В своей книге Дедерер утверждает: «Мы живем в биографическую эпоху, и если присмотреться к любому человеку, то можно найти хотя бы небольшое пятно. Все, у кого есть биография, то есть все живые, либо подлежат «отмене», либо вот-вот к этому придут». Итак, у нас есть два варианта. Либо мы ограничиваем потребление искусства только теми редкими и чистыми святыми, что ни разу не преступали черту морали. Либо мы примиряемся с тем, сколько «пятен» мы готовы принять в искусстве. Например, вы можете решить, что преступления какого-то музыканта чудовищны, и поэтому слушать его музыку слишком тяжело. Но может быть и так, что пятна преступлений Харви Вайнштейна кажутся достаточно размытыми, и можно по-прежнему наслаждаться «Криминальным чтивом» и «Бандами Нью-Йорка». Дедерер признает, что это неоднозначный вопрос.
Однако есть ситуация, когда «пятно» может сработать и в обратную сторону. Иногда дурная слава или мрачные события вокруг творца создают дополнительную привлекательность. Истории проблемных и сломленных, любящих повеселиться преступников придают их искусству дополнительную привлекательность. Например, Дедерер отмечает: «Иногда в работах есть трепет, который может исходить даже от тьмы создателя. Как в случае с Пикассо, жестокость создателя может вызвать у нас восторг при взгляде на работу. Знание о том, что Пикассо был невероятно жестоким, энергичным монстром, формирует наше представление о том, каким должен быть художник. Это не случайность. В каком-то смысле мы хотим, чтобы работы создавал ужасный человек. В этом есть что-то захватывающее: возникает некий сюжет, история, дополнительный слой напряжения. И это совершенно меняет впечатления».
Проблемы, связанные с чудовищными творцами и пятнами на их искусстве, не исчезнут в ближайшее время. Как отмечает Дедерер, в эпоху биографий и настойчивой прозрачности скелеты в шкафу найдутся у каждого. Вопрос в том, что сможет вынести зритель. Так что, похоже, искусство — это не только художник. Это слияние или эстетико-этический танец между биографией художника и вашей.
Сообщение Пятна на солнце: можем ли мы отделить личность автора от произведений появились сначала на Идеономика – Умные о главном.