Я рассекал мозг пополам, удалял опухоли и даже целые доли мозга. Однако личность и свобода воли остаются с нами, несмотря ни на что.
В 1921 году иллюзионист П. Т. Селбит показал фокус, ставший с тех пор классикой: он распилил ассистента пополам. Мы все видели это десятки раз и знаем, что это нереально. Но каждый раз нас одурачивают. Обман кажется очень убедительным.
Я могу вас понять. Будучи нейрохирургом, я проделывал подобный трюк. Поймите меня правильно, я не говорю, что хирургия мозга — это обман. Операции проходят по-настоящему. Но я разрезал мозг на две части и с изумлением наблюдал за тем, как мои пациенты просыпаются, чувствуя себя цельными людьми. Когда я впервые делал такую операцию, у меня были фантазии, что пациент вдруг начнет называть себя «мы», а не «я». К счастью, этого не произошло. В случае с фокусником благополучие ассистента реально, а вот разрезание — это иллюзия. В случае с хирургией мозга реальным является разрез, а иллюзией — ощущение пациентом единого «я».
Мозг состоит из двух зеркальных полушарий, левого и правого, которые сообщаются друг с другом с помощью толстого сплетения нервных волокон, называемого мозолистым телом (corpus callosum). В 1940-х годах нейрохирург по имени Уильям П. ван Вагенен разработал операцию по перерезанию мозолистого тела в качестве метода лечения эпилепсии. Когда пациенты просыпались, их припадки проходили. Что еще более примечательно, пациенты совершенно не замечали, что две стороны их мозга были разъединены.
Несколько десятилетий спустя нейропсихологи Роджер Сперри и Майкл Газзанига изучили пациентов с так называемым расщепленным мозгом и обнаружили, что каждая половина мозга обрабатывает информацию независимо. Каждая может принимать собственные решения и управлять поведением. В некотором смысле операция создала два отдельных «я». У некоторых пациентов одна сторона тела (управляемая одним полушарием) делала одно действие, а другая половина (управляемая другим полушарием) — противоположное. Например, одна рука застегивала рубашку, а другая расстегивала ее.
Почему же пациенты с расщепленным мозгом после операции не чувствуют, что у них два «я»? Ответ заключается в том, что мозг обманывает их, заставляя думать, что существует только одно «я», которое является главным. Когда одна из их рук делает что-то неожиданное, они придумывают историю, чтобы объяснить причину: «Я изменил свое мнение. Мне не понравилось, как выглядит эта рубашка».
Эти сказки демонстрируют силу иллюзии самосознания. Это чувство, по мнению эволюционных психологов, возникло потому, что оно адаптивно полезно. Что может быть лучше для того, чтобы физическая упаковка, несущая и защищающая информацию в ДНК (а именно, наше тело) сохранилась достаточно долго, чтобы передать код следующему поколению? Иллюзия «я» позволяет нам чувствовать себя уникальными и дает цель жизни.
В своей хирургической работе я снова и снова убеждаюсь в устойчивости иллюзии самосознания. Иногда, когда у пациента большая опухоль или припадки, возникающие из-за очень большого скопления аномальных нейронов, мы удаляем целую долю мозга. Я удалял лобную и теменную доли, затылочную и височную доли, как справа, так и слева. Проведение такой операции иногда вызывает чувство тревоги, поскольку часто кажется, что это скорее вмешательство, чем лечение. Эти операции могут вызвать едва заметные изменения в памяти или личности. Тем не менее в каждом случае мои пациенты чувствовали себя целостными, как будто ничего у них не пропало.
Не единожды я удалял даже целую половину мозга в рамках лечения эпилепсии у маленьких детей. Каждый раз я понимал, что операция должна помочь, и утешался тем, что здоровый оставшийся мозг уже начал компенсировать потерю больной половины. Но в эмоциональном плане трудно было не воображать, насколько разрушительной будет такая радикальная операция для пациента. И все же, несмотря на то, что мне казалось, будто я совершил надругательство над мозгом, эти пациенты никогда не чувствовали, что их личность и самосознание сократились.
Если наше ощущение целостного, единого «я» — иллюзия, что это значит для нашей врожденной и мощной уверенности в том, что «мы» контролируем свои действия? Идея о свободе воли является основополагающей для большинства мировых религий и правовых систем. Однако, проще говоря, как я могу распоряжаться хоть чем-то, если нет никакого «я»?
Нейрохирургия дает ответ и на этот вопрос: свобода воли — это тоже иллюзия.
Чтобы найти источник эпилепсии, хирурги в некоторых случаях вставляют записывающие электроды в участки мозга, которые участвуют в планировании движений (так называемые дополнительные двигательные зоны). При этом они могут фиксировать активность отдельных нейронов, когда пациент выполняет определенные действия. Например, если мы попросим пациента пошевелить пальцем или повторить фразу, а электрод будет расположен как раз в нужном месте, то сможем наблюдать, как в реальном времени срабатывают нейроны, и следить за тем, как системы мозга выполняют алгоритм, который создает поведение.
Если попросить пациента зафиксировать момент, когда он впервые решит пошевелиться или заговорить, например, посмотрев на секундную стрелку часов, мы обнаружим, что нейроны начинают срабатывать на полсекунды раньше. О подобном открытии сообщил в 1980-х годах нейробиолог Бенджамин Либет, который впервые попытался провести аналогичные эксперименты с использованием менее чувствительных электродов. Мозг и нейроны активизируются до того, как человек принимает решение действовать. Более того, недавние исследования нейрохирургов Ицхака Фрида и Зива Уильямса подтверждают, что с помощью инструментов можно предсказать, что скажет человек, еще до того, как он откроет рот. Это создает весьма жуткие перспективы. Теоретически, приложив немного инженерных усилий, можно создать машину, которая будет имитировать речь и предугадывать ее. Если бы вы и машина сидели рядом друг с другом в одной комнате, механический Гудини выдал бы все, что вы сказали, за долю секунды до того, как вы откроете рот.
Существует также физический аспект самосознания, который совпадает с субъективным представлением о себе. Он проистекает из нашей уникальной ориентации в пространстве и времени. Как биологические организмы, мы представляем собой совокупность химических веществ, заключенных в защитную оболочку. Если вы бактерия, то это клеточная стенка, а если человек, то — кожа. Эта мембрана отделяет нас от других. Мы также обладаем единой системой координат — точкой фокуса, в которой сходятся все наши чувства.
В мозге есть зоны, где происходит эта мультисенсорная интеграция, в основном в теменной доле. Если нейрохирург стимулирует эти области электродом у бодрствующего пациента в операционной, может возникнуть растворение чувства самосознания. Пациенты испытывают внетелесные ощущения. Когда мы стимулируем другие близлежащие нейронные зоны, у пациента изменяется свобода воли. Например, он может почувствовать непреодолимое желание двигаться. Когда хирург стимулирует области планирования в мозге, происходит то же самое. Неудивительно, что зоны планирования и зоны мультисенсорной интеграции в мозге сильно взаимосвязаны. Похоже, что существует сеть мозговых центров, поддерживающих иллюзию самости и иллюзию свободы воли. Эти два явления биологически взаимосвязаны.
Все данные нейронауки и нейрохирургии делают очевидным одно: обычные представления о «я» и свободе воли не согласуются с фактами, подтвержденными экспериментально. Я размышлял над этим на протяжении десятилетий и пришел к выводу, что единственный путь — это принять пугающий и противоречивый вывод о том, что разум и личность физически не существуют. Это не значит, что они вообще не существуют. Они являются вымышленными ментальными конструкциями, сродни понятиям любви, справедливости или свободы. Для хирурга, работающего с мозгом, такая перспектива приносит освобождение. Когда я оперирую, я не боюсь разрушить чью-то личность. Я могу полностью сосредоточиться на сохранении функций, таких как способность видеть, ходить, слышать или говорить, зная при этом, что мощная иллюзия самосознания почти наверняка сохранится.
Возможно, вам покажется, что такая точка зрения ведет к удручающей форме экзистенциального нигилизма, но для меня все как раз наоборот. Огромное количество последовательных случайных событий, необходимых для создания человеческого сознания, может оказаться величайшим чудом в известном космосе. Неправдоподобность нашего существования в условиях предопределенной вселенной намного превосходит легкость, с которой всемогущее существо могло бы нас создать. В повседневной жизни иллюзорная природа «я» и свободы воли не имеют никакого значения, потому что мы не можем приподнять завесу, чтобы увидеть мир по-другому (единственным исключением могут быть некоторые техники медитации, которые могут привести к растворению чувства «я»).
Когда в следующий раз вы будете наблюдать за тем, как талантливый фокусник демонстрирует невероятную иллюзию, вспомните, что самый великий фокусник — это наш собственный мозг. Он исполняет трюки в театре разума, и этот обман удивительно хорош.
Сообщение Театр разума: почему сознание и волю нельзя удалить появились сначала на Идеономика – Умные о главном.