Так и запишем: зачем нужен лайфлог

Так и запишем: зачем нужен лайфлог Современные технологии позволяют невероятно обогатить воспоминания: смартфоны могут записывать (и расшифровывать) каждый разговор, а носимые камеры способны фиксировать многочасовые аудиовизуальные записи от первого лица. У нас есть веские причины записывать гораздо больше событий, чем мы делаем сейчас, и тем самым увеличивать шансы на то, чтобы сохранить память обо всем. Дело в том, что память невероятно
Сообщение Так и запишем: зачем нужен лайфлог появились сначала на Идеономика – Умные о главном.

Так и запишем: зачем нужен лайфлог

Современные технологии позволяют невероятно обогатить воспоминания: смартфоны могут записывать (и расшифровывать) каждый разговор, а носимые камеры способны фиксировать многочасовые аудиовизуальные записи от первого лица. У нас есть веские причины записывать гораздо больше событий, чем мы делаем сейчас, и тем самым увеличивать шансы на то, чтобы сохранить память обо всем.

Дело в том, что память невероятно важна для нас, и мы уже записываем значительную часть жизни, используя видео и фотографии, мессенджеры и голосовые сообщения. Эти записи важны для нас в значительной степени потому, что они расширяют память и тем самым повышают ее ценность. Поэтому более обширные записи имели бы такую же ценность. При правильном понимании этого, мы можем записывать гораздо больше (и создавать так называемые лайфлоги): практически все разговоры, повседневную жизнь и, в целом, как можно больше событий.

Однако на практике эта идея сталкивается с существенными проблемами, в том числе и в техническом плане. В идеале создание таких записей должно осуществляться без дополнительных усилий: они должны быть бесперебойными, как логи мессенджеров или вымышленная технология из эпизода сериала «Черное зеркало», «История всей твоей жизни» (2011). Чтобы просмотреть собранные записи в режиме реального времени, потребуется целая жизнь (с учетом того, что многие длинные фрагменты не представляют особого интереса). Можно было бы предусмотреть возможность пролистывать отдельные фрагменты, выполняя поиск по временной метке или тегам. Содержание записей можно было бы автоматически анализировать, а программное обеспечение могло бы генерировать расшифровки и лучшие фрагменты. Аудиозаписи, расшифровки и видеозаписи с низким разрешением решают проблему с хранением. Более существенная проблема — это вопросы конфиденциальности и негативного психологического воздействия. Я попробую ответить на них и закончу призывом: рискните записывать практически все, прежде чем что-то отбрасывать.

Итак, почему память так ценна для нас? Помимо очевидной роли для выживания, давайте сосредоточимся на трех ключевых аспектах. Во-первых, мы получаем удовольствие от воспоминаний. Во-вторых, воспоминания помогают нам понимать себя, других и свое место в мире. В-третьих, воспоминания играют важнейшую роль в формировании личности: то, кем мы являемся, во многом определено тем, что мы помним. Они формируют нас, поэтому вы в буквальном смысле сотканы из воспоминаний. Память драгоценна, потому что она помогает нам быть теми, кто мы есть.

Точная роль памяти для личной идентичности является предметом философских дебатов. Еще в 1689 году Джон Локк в «Опыте о человеческом разумении» писал о том, что воспоминание человека о предыдущем опыте необходимо и достаточно для идентичности этого человека во времени. С тех пор было разработано много версий идеи о том, что личная идентичность требует психологической преемственности между человеком в прошлом и настоящем. Современные ученые, такие как Аласдер Макинтайр, Чарльз Тейлор и Дерек Парфит тоже посвятили работы вопросу памяти и идентичности. Основываясь на этой богатой традиции, Мария Шехтман в книге «Нарративное Я» 2011 года утверждает, что личность формируется автобиографическим повествованием, сформированным из воспоминаний о прошлом опыте. По мнению Шехтман, то, кем мы являемся, частично определяется автобиографическим повествованием и воспоминаниями, на которых это повествование строится. Схожих идей придерживаются Дорте Бернтсен и Дэвид К. Рубин в книге «Автобиографическая память» 2012 года.

При таком подходе, более богатая и глубокая память может буквально сделать вас более интересной и разносторонней личностью. Детальные и яркие воспоминания усиливают индивидуальность. Скудный и поверхностный автобиографический рассказ, по-видимому, ведет к менее содержательному «я», тогда как насыщенный, подробный и глубокий автобиографический рассказ, вероятно, создает более содержательное представление о себе. Если мы стремимся ко второму варианту, то и глубокий автобиографический рассказ и воспоминания, его составляющие, также более желательны.

Если взять традиционные способы расширения воспоминаний, то зачем мы вообще храним записи переписок, фотографии или ведем дневник? Конечно, причин множество: ведение дневника может служить источником размышлений, фотография обладает художественным аспектом, а настройки смартфона сохраняют чаты автоматически. Но мы, безусловно, пользуемся записями во многом потому, что они улучшают память. Память ценна и записи, которые ее улучшают, поддерживают ее ценность.

Записи улучшают память и тем самым способствуют развитию трех видов ценностей, которые мы уже обозначили: нам нравится предаваться воспоминаниям, просматривая фотографии и видео, мы лучше понимаем себя и других, перечитывая чаты, сообщения в социальных сетях и записи в дневниках (более того, записями можно делиться с другими, к добру или к худу). Но записи также усиливают автобиографическую память и, таким образом, помогают определить, кто мы есть, позволяют нам стать более многогранными личностями.

Наиболее ярко эту идею раскрыли в 1998 году Энди Кларк и Дэвид Чалмерс, выдвинув гипотезу «расширенного разума». Согласно ей, внешние устройства и хранящиеся на них данные могут быть буквально частью нашего разума. Мы расширяем разум, используя части окружающего мира, которые могут служить нам подобно частям мозга. В этом же ключе Ричард Хеерсминк в работе 2016 года «Распределенные Я» утверждает, что внешняя информация может буквально составлять автобиографическую память и, таким образом, помогать определять, кем мы являемся как личности.

Однако тезис о расширенном разуме оспаривается. Легко поставить под сомнение, могут ли внешние записи действительно быть воспоминаниями: в отличие от записей, воспоминания обладают автономным характером (воспоминания приходят на ум, а записи – нет), чувством интимной принадлежности, когнитивной и эмоциональной интеграцией и охватывают все виды опыта, включая настроения, мысли и целые эпизоды, которые происходят только в воображении.

Благодаря таким технологиям, как интерфейс «мозг-компьютер», может быть, однажды, станет возможным интегрировать записи с познанием, как это происходит в случае с биологической памятью. Но сегодня мы можем полагаться на менее радикальную альтернативу: внешняя информация может не составлять автобиографическую память полностью, но, тем не менее, она может хранить информацию и укреплять идентичность во всем временном процессе, подобно автобиографической памяти. Важным для памяти с точки зрения самоопределения является способность конструировать и пересказывать фрагменты автобиографии (например, когда мы задаемся вопросом, кто мы есть или кем были, и как мы оказались в заданной точке). Внешние записи могут усилить эту способность и сильнее связать нас с реальностью, даже если не считать их полноценным воспоминанием.

Да и в действительности, внешние записи могут быть гораздо надежнее в дополнении автобиографических повествований, чем биологические воспоминания, которые сложно проверить. Когда мы вспоминаем что-то, информация искажается, причем каждый раз. Внешние носители памяти не подвержены такому искажению и могут связывать нас с реальностью более надежно, чем биологические, субъективные воспоминания.

Нарушения памяти способны ослабить нашу личность, но терапевтическое улучшение памяти посредством аудиовизуальных записей может помочь ее восстановить. Об этом пишут ученые Эйден Р. Доэрти в работе «Носимые камеры в здравоохранении» (2013) и Дж. Адам Картер и Ричард Хеерсминк в работе «Философия технологий памяти» (2017). Но даже здоровому человеку внешние записи памяти помогают развивать более богатую и глубокую идентичность. Такое улучшение памяти с помощью внешних носителей помогает создавать приятные переживания воспоминаний и расширяет понимание себя и других. Сами записи являются внешними воспоминаниями, составляющими более подробные автобиографические повествования. Кроме того, внешние носители создают непрерывность автобиографического повествования. Так что если хотите стать более глубокой и разносторонней личностью, то улучшайте память посредством непрерывных записей.

До этого момента мы рассмотрели лишь ценность записей, которые большинство из нас и так ежедневно создает, основываясь на их способности улучшать память. Но есть веские причины фиксировать гораздо больше.

Возьмем, к примеру, разговоры и другие события, которые мы обычно не записываем. Например, просто болтовня с другом: если бы каждый разговор создавал чат-лог (автоматически расшифровываемый цифровым устройством) или принимал письменную форму, вы, возможно, стали бы дорожить ими так же, как биологической памятью. Возможность поиска по таким записям крайне важна и современные технологии уже позволяют это делать. Существует так много разговоров, которые мы могли бы записать, но не делаем этого. Значительная часть жизни пролетает мимо: так много разговоров, неожиданных событий и большая часть повседневной жизни, включая непримечательные периоды.

Большинство людей фиксируют некоторые примечательные события (аудиовизуально или письменно). Но запись неожиданных, спонтанных, но значимых, обыденных или повторяющихся событий часто оказывается столь же ценной в ретроспективе. И даже там, где отдельные события, кажется, не заслуживают записи, многие из них вместе составляют значительную часть жизни и вносят вклад в то, кто мы есть, так же как болезненный и негативный опыт. Таким образом, даже неприятные воспоминания важны, поскольку они позволяют нам лучше помнить и понимать себя, даже если мы редко к ним возвращаемся.

Запись социального взаимодействия позволяет точнее вспоминать его, улучшая понимание сказанного и наше представление о себе и других. Вспомните последний важный разговор, который вы не записали. Разве плохо было бы иметь такую запись, просто на всякий случай? А если бы она была, разве вы бы не захотели ее сохранить? Конечно, современные (аудиовизуальные) записи упускают значительную часть нашего опыта, включая внутреннюю речь, сознательные переживания и эмоции. Но никто и не говорит, что они должны заменить биологическую память или другие методы, например, ведение дневника, или что современные технологии записи способны запечатлеть все, что стоит помнить.

Но мы и так многое храним, возразите вы, так зачем сохранять еще больше? Записывать больше, возможно, и полезно, но стоит ли записывать все? Маловероятно, что мы случайно найдем золотую середину, записав ровно столько, сколько нужно. Чтобы ответить на этот вопрос, вероятно, потребуется личное размышление и экспериментирование с технологиями, чтобы определить, какие записи ценны, и решить, каким человеком мы хотим быть.

Игра воображения помогает оценить альтернативы текущему положению вещей. Вы когда-нибудь мечтали об идеальной памяти? Лайфлоггинг почти что дает нам такую память, довольно точную, лишь с ограничениями в области ощущений и чувств. Современные записи показывают, насколько мы ценим улучшение памяти. Представьте, что все ваши фотографии и сообщения вдруг исчезли. Как бы вы себя чувствовали и почему? Я бы чувствовал себя опустошенным, как будто потерял часть себя и ценную основу для понимания себя и других в своей жизни. Точно так же мы можем представить, что уже обладая обширными записями (скажем, всех наших разговоров), мы теряем многие из них, чтобы в итоге остаться с тем, что есть в биологической памяти. Мне кажется, это сопоставимые потери.

Можно поразмышлять о внешней памяти, сравнив себя с людьми, которые используют лайфлоггинг в терапевтических целях из-за болезней мозга. Тогда практика записи не только более желательна, чем у людей с нарушениями памяти, но и лучше, чем у людей прошлого, не имевших возможности создавать письменные или аудиовизуальные записи. С точки зрения людей, имеющих доступ к универсальному, беспрепятственному лайфлогу, наша ситуация, вероятно, будет выглядеть не особенно привлекательно. Если будущее будет таким, то стоит стремиться к более полной записи: чем больше, тем лучше!

Массив записей послужил бы не только нам, но и нашим семьям, и будущим поколениям. Дневники и письма уже позволяют заглянуть в прошлое. Но представьте, насколько лучше мы могли бы их понять, если бы люди (например, ваш прадед или философ Людвиг Витгенштейн) записывали все! К сожалению, нет ни одной аудиозаписи голоса Витгенштейна.

Можно представить себе также, что будет, если предоставить доступ к таким данным ботам «умерших», языковым моделям, обученным на записях об ушедших людях, чтобы имитировать ответы, которые они могли бы дать. Такие модели могли бы стать поразительно реалистичны, если бы были обучены на достаточном количестве данных. Вопрос о том, целесообразно ли это, остается открытым, он активно обсуждался в работе Томаша Холланека и Катажины Новачик-Басиньской. Сейчас многие философы обучают чат-ботов, чтобы воссоздать великих авторов прошлого.

И наконец, есть еще одна, весьма спорная идея: цифровое бессмертие. Может ли сбор исчерпывающих данных о человеке однажды привести к его воскрешению? Эта идея сталкивается с острыми вопросами о личности и глубинных причинах возникновения сознания, не говоря уже о моральной стороне такой реконструкции. Подробно этот аспект рассматривается в романе Дэна Симмонса «Гиперион» (1989), где фигурирует «кибрид» (гибрид человека и искусственного интеллекта) с личностью Джона Китса, а также в эссе Пола Смарта «Предсказывая меня» (2021).

Учитывая такие возможности, улучшение памяти с помощью записей становится особенной ценностью, несмотря на все аргументы против. Однако, недостаточно просто упомянуть существенные недостатки идеи непрерывных записей, как это иллюстрируется в платоновском «Федре», где Сократ сетует на негативное влияние письменности на биологическую память. Стоит рассмотреть две важные проблемы, которые могут существенно ограничить объем записи.

Первая касается конфиденциальности и автономности данных. Люди имеют права на конфиденциальность и контроль над тем, какие данные о них собираются. В большинстве случаев необходимо получить согласие. Иногда это будет несложно. Многие позволят тем, кому доверяют, фиксировать много информации и могут охотнее давать согласие, оценив ценность подробной записи. Но найдутся и те, кто вообще не захочет, чтобы их записывали. Возникающие пробелы можно частично заполнить с помощью ведения дневника, но, как и в случае с не фиксируемым опытом, тогда нам доступна только наша биологическая память.

При этом случайные и преднамеренные утечки (как в случае с порно-местью) остаются угрозой, усугубляемой обширной практикой записи. Другой пример — влиятельные злоумышленники. Интересы технологических компаний и правительств к записям часто противоречат интересам широкой общественности. Когда один из создателей Siri Том Грубер расхваливает улучшение памяти с помощью искусственного интеллекта, нам следует быть настороже. Перспектива полицейского государства с доступом к данным обо всех наших действиях должна заставить хорошенько подумать, прежде чем идти по этому пути.

Можно рассмотреть вопрос и с другой стороны. Если записи частично формируют нас, то запрет на некоторые записи, которые необходимы для более глубоких личных осознаний, посягает на самую суть нашего бытия и вынуждает нас оставаться более поверхностными людьми, чем мы могли бы стать. Мы же не ограничиваем людей, обладающих исключительной памятью, и не требуем от окружающих не записывать наши разговоры в дневник. Нет запрета на превращение себя в человека с исключительной памятью. Аналогично, если записывающие технологии могут формировать личность, то их ограничение может показаться неприемлемым посягательством на способность к самоопределению и развитию. В таком случае, соображения приватности могли бы потребовать подавления естественной памяти, но этого не происходит. Можно предположить, что к улучшению памяти следует относиться аналогичным образом. Очевидно, этот аргумент должен учитывать тот факт, что внешние воспоминания легче передавать и они не подвержены искажениям, в отличие от биологических.

Решение этих задач требует гораздо больше работы, но, учитывая ценность таких записей, я считаю, что вопросы конфиденциальности и автономии следует решать как технологическими (например, открытым исходным кодом, шифрованием, автоматическим получением согласия, удалением данных по желанию), так и правовыми методами (например, строгими правами на неприкосновенность частной жизни и контролем за недобросовестными субъектами). Существуют веские причины для внедрения мер защиты. Необходимо дать людям возможность безопасно и ответственно улучшать свою память.

Есть еще одна важная проблема: запись всего происходящего может иметь негативные психологические последствия. Зная о существовании таких записей, зачем нам вообще что-либо запоминать? Из-за редкого использования биологическая память может атрофироваться (использование цифровых карт и навигации, по-видимому, оказывает такое же влияние на способность ориентироваться в окружающем мире без посторонней помощи). Обширные записи могут заставить нас жить прошлым, стать менее открытыми новому опыту, а также хуже справляться с потерями. Постоянная запись может привести к самоцензуре, к жизни с постоянной оглядкой.

С другой стороны, могут ведь быть и положительные эффекты: высокая ответственность и требовательность к собственному поведению. Фиксация всего по умолчанию позволит лучше жить настоящим. Вместо того чтобы обострять социальные отношения, мы, возможно, станем лучше понимать друг друга. Здесь не стоит полагаться на домыслы, их предостаточно как в научной фантастике, так и в исследованиях, таких как статья 2021 года Бьёрна Лундгрена «Против улучшения личной памяти с помощью ИИ». Текущие эмпирические результаты представляются неоднозначными и не оценивают широкое использование лайфлогов. Негативные эффекты варьируются, по-видимому, в зависимости от индивидуальных особенностей, и не было доказано, что они перевешивают ценность лайфлогов.

Несмотря на все проблемы и вопросы, я все же считаю, что нам стоит хотя бы поэкспериментировать с такими записями. Философия и эмпирические исследования могут лишь отчасти предсказать последствия и целесообразность применения той или иной технологии. Какими бы убедительными ни были аргументы, решение радикально улучшить память нужно принимать из индивидуальных предпочтений. Итак, каким человеком с расширенной памятью и практикой записи вы хотели бы быть? Аргументы и размышления помогут обдумать этот вопрос, но в конечном итоге вам следует решать самим.

Сообщение Так и запишем: зачем нужен лайфлог появились сначала на Идеономика – Умные о главном.