Папирус Эберса, датируемый примерно 1550 годом до нашей эры, периодом правления Аменхотепа I, — это свиток длиной около 20 метров (66 футов), с более чем 100 столбцами текста, где описываются различные средства от всевозможных болезней и травм. Ни за что не догадаетесь, как этот документ предлагает лечить ревматоидный артрит. Следует вызвать у пациента рвоту «с помощью рыбы с пивом», а затем обмотать ему пальцы кусками тыквы-горлянки. Историк медицины 20-го века приводит еще один рецепт древних целителей из папируса: чтобы изгнать боль из «всех конечностей человека», нужно взять равные части меда, минерала малахита, амми (цветущего растения), стиракса (кустарника) и собачьи экскременты. Их, предположительно, смешивают в пасту и наносят на лицо пациента.
Сам свиток представляет собой смесь магических и порой удивительно эмпирических идей, и современные специалисты по головной боли отмечают его сложные описания кровеносной и нервной систем. Георг Эберс, египтолог, который приобрел свиток во время путешествия по местам древних Фив, в 1875 году выпустил его двухтомное издание, дополненное глоссарием с иероглифами и латынью, автором которого считается его коллега, библиотекарь и египтолог Людвиг Штерн.
Две недавние книги о головной боли, «Головная боль сквозь века» Мервина Дж. Иди 2012 года и «История мигрени» Кэтрин Фоксхолл 2019 года, содержат лишь небольшую отсылку на папирус Эберса. Авторы отмечают, что сложно с уверенностью утверждать, что врачи Древнего Египта лечили именно мигрень: переводы папируса дают нам смутное представление о «болезни половины головы». Относится ли это к мигрени? Это трудно понять, отчасти потому, что методы лечения были часто одинаковыми для многих видов болезней. Фоксхолл, социальный и медицинский историк, член Партии зеленых в Великобритании, указывает, что инструкция помазать больное место «маслом, в котором череп сома жарился в течение четырех дней, была одинаковой, как для головной боли, так и для того, чтобы вытащить занозу из раны».
Другие исследователи настроены менее скептично, даже если и поднимают вопросы о правильности перевода папируса Эберса с отрывками о головной боли, включая лекарство из сомьего масла. Одна из теорий, например, утверждает, что термин «жареный» мог быть использован египетскими писцами в иносказательном смысле: возможно, имелся в виду электрический сом, который был знаком жителям древней долины реки Нил и мог вызывать электрический шок. «Если у пациента сильный приступ мигрени, зачем египетскому целителю тратить время на то, чтобы жарить в масле голову мертвой рыбы, которая и так уже от природы жирная?» — задается вопросом Розалинда Парк в работе 2010 года «Фармация и медицина в Древнем Египте: материалы конференций, состоявшихся в Каире (2007) и Манчестере (2008)». Парк утверждает, что слово «жареный» в данном контексте вполне могло описывать раннюю форму электротерапии, при которой высоковольтный разряд сома использовался в качестве лечебного средства и «прикладывался к голове страдающего мигренью (раз в четыре дня)».
Многие пациенты, страдающие головной болью, несомненно, увидят здесь некую связь с современной категорией медицинских устройств, используемых для лечения мигрени в домашних условиях. Эти устройства предназначены для подачи электромагнитных импульсов к определенным ветвям тройничного нерва, структуры неврологической системы, отвечающей за голову и лицо, или к блуждающему нерву, проходящему через шею — основному проводящему пути, управляющему бессознательными функциями, такими как дыхание, сердечный ритм и пищеварение. Другие устройства, прикрепляемые к затылку, подают слабый электрический ток в затылочную кору — область в задней части мозга, которая в первую очередь отвечает за обработку зрительной информации. Эти устройства, известные под разными торговыми марками, по задумке помогают снизить частоту и интенсивность приступов мигрени у некоторых пациентов, и многие поклонники клянутся в их эффективности. Тем не менее, как и в случае практически со всеми средствами от головной боли, реальный опыт применения, похоже, у всех разный.
Трудно сказать, были ли древние египтяне одними из первых, кто применил нейромодуляцию для лечения головных болей. Очевидно, что описание в папирусе Эберса одностороннего «заболевания головы», что является одной из самых ярких характеристик мигрени и других головных болей, часто упоминается в работах, посвященных истории головной боли, даже если значение этого документа для данной темы порой преувеличивается.
В других источниках папирусу Эберса иногда приписывают совершенно иные методы лечения мигрени или головной боли, в том числе и глиняную фигурку в форме крокодила. Согласно рецепту, пасть фигурки рептилии нужно набить целебными травами, затем поместить на голову пациента и закрепить льняной тканью. Президент Американского общества головной боли в 2005 году в учебнике по мигрени рассказал об этом древнем средстве и приписал его происхождение свитку Эберса. Эта ссылка перекликается с цитатой из более ранней статьи, датированной 2003 годом, где предполагается, что лечение крокодиловыми статуэтками, также приписываемое папирусу Эберса, могло «облегчить головную боль, нормализуя расширенные сосуды, вызывающие боль».
Оставим в стороне вопрос о том, может ли фигурка крокодила, привязанная к черепу, помочь от головной боли. Лутц Попко, современный переводчик папируса Эберса и преподаватель Египтологического института Лейпцигского университета, отметил в статье 2018 года в «Бюллетене истории медицины», что это лекарство вообще не упоминается в папирусе Эберса. Скорее, рецепт пришел из более позднего артефакта, известного как папирус Честера Битти V. Он хранится в Британском музее и датируется 1200 годом до нашей эры.
По-видимому, нет оснований сомневаться только в одном: люди уже очень долгое время страдают от мучительной головной боли, похожей на мигрень, хотя точные причины и продолжительность ее проявления остаются загадкой. Некоторые исследователи, например, задавались вопросом, почему мигрень просто не была отброшена эволюцией, как парализующая, болезненная заноза в генетическом коде, которая за тысячелетия адаптации должна была давно исчезнуть из вида.
Это важный вопрос, особенно учитывая тот факт, что доля населения, страдающего мигренью и другими головными болями, на удивление стабильна. Нет существенных колебаний в числе людей, страдающих мигренями и другими головными болями с течением времени, есть лишь незначительные различия в зависимости от этнической принадлежности и географического положения.
Эта стабильность свидетельствует о том, что мигрень и другие идиопатические головные боли в значительной степени обусловлены врожденными генетическими и нейробиологическими механизмами, а не внешними факторами окружающей среды. В частности, мигрень имеет значительную наследственную составляющую: исследования показывают, что люди с семейным анамнезом мигрени подвержены более высокому риску развития этого заболевания.
Элизабет Лодер, доцент неврологии Гарвардской медицинской школы, заведующая отделением головной боли в неврологическом отделении больниц Бригама и Фолкнера в Бостоне и руководитель исследований British Medical Journal (настоящего гиганта в современной науке о головной боли) более двух десятилетий назад изучила несколько возможных объяснений генетической устойчивости мигрени. Лодер интересовали следующие вопросы: может ли это расстройство быть частью скрытого защитного механизма, когда боль, возможно, побуждает человека к самосохранению, уходу от проблем в уединение? Может быть, естественное предпочтение эволюции быстрой нервной системы также породило несколько негативных побочных эффектов, которые, хотя и изнуряли некоторых особей, сами по себе не могли вызвать адаптацию на уровне вида? Может быть, мигрень защищает от какого-то до сих пор не идентифицированного патогена, или, возможно, мигрень появилось позже, чем мы думаем, и мы просто не успели избавиться от нее в процессе адаптации?
Лодер даже предположила, что мигрень (а также кластерные головные боли, осмелюсь добавить), сохраняется из-за неизбежного конфликта взаимодействия между самыми примитивными, наиболее устойчивыми частями первичного ствола мозга и более пластичными, недавно развившимися структурами, такими как неокортекс, самая большая и развитая часть коры головного мозга. «Если провести аналогию с компьютерным миром, — пишет Лодер, — такое несоответствие между старыми и новыми структурами можно сравнить с трудностями, возникающими при попытке использовать новейший принтер или факс с устаревшим и менее совершенным центральным процессором».
Похожей точки зрения придерживается Пол Ролан, австралийский клинический фармаколог из Университета Аделаиды. Ролан был одним из первых фармацевтических исследователей, работавших над триптанами в 1980-х годах, группой лекарственных препаратов, предназначенных для лечения приступов мигрени. Его по-прежнему интересует до сих пор неизученный механизм, лежащий в основе идиопатической головной боли у человека.
«Записи древней истории указывают на то, что головная боль неизменна, но, похоже, у животных ничего подобного не наблюдается, — отмечает он. — Я никогда не видел, чтобы кто-то из моих питомцев лежал в постели, подложив лапу под голову, и чувствовал себя неважно. И настоящий вопрос в том, почему мы так устроены, ведь, прежде всего, это заболевание в основном молодых людей. И обычно болезни, снижающие продуктивность размножающейся популяции, как правило, приводят к вымиранию. Так почему же это так распространено?»
Лодер также отмечает в монографии, что Чарльз Дарвин, основоположник современной эволюционной теории, страдал от мучительных головных болей. В дневниковых заметках XIX века, описывающих его странствия на борту корабля «Бигль», Дарвин рассказал о нескольких местных средствах, которые он опробовал во время тяжелого приступа в Буэнос-Айресе, Аргентина. Они, вероятно, были не менее эффективны, чем глиняный крокодил, привязанный к голове: «Обычно к каждому виску прикладывают лист апельсина или кусочек черного пластыря, — отмечал Дарвин, — а еще более распространенный способ — разрезать фасолину пополам, смочить половинки и приклеить по одной на каждый висок».
«Считается нецелесообразным вообще снимать фасоль или пластырь, а дать им отпасть самим, — добавляет он. — Иногда, если спросить человека с разными предметами на голове, в чем дело, он ответит: „У меня позавчера болела голова“».
Признаюсь, порой я проявлял предвзятое отношение к тому, как головная боль трактуется в культуре. Уверен, что любое болевое расстройство вызывает такое чувство, но боль в мозге порождает особый вид цинизма, и я вынужден признать, что нередко теряю чувство юмора, даже способность оценивать ситуацию, когда мучения берут верх. Тем не менее если боль и сопутствующие ей симптомы мигрени и кластерной головной боли часто ощущаются как тяжелое бремя, омрачающее течение жизни, то, что они были у людей на протяжении всей истории становится развлечением в качестве компенсации. Что еще можно сказать о Чарльзе Дарвине с фасолью на висках?
Сообщение Фасоль и крокодилы: зачем нам головная боль появились сначала на Идеономика – Умные о главном.