Начну с признания: я пытался написать это эссе при помощи искусственного интеллекта.
Начал я с ChatGPT в режиме «глубинного исследования». Я попросил его составить отчет о том, какие новые рабочие места для людей могут возникнуть благодаря массовому введению ИИ. Он задал несколько дополнительных вопросов, а затем приступил к работе, вернувшись с отчетом на 6000 слов, разбитым по отраслям. Я скормил этот отчет ChatGPT-4о — вместе со служебной запиской от моего редактора и несколькими другими недавними прогнозами о будущем работы из разных отраслей — и запросил статью в обычном стиле моего издательства.
Всего за 90 минут все было готово. Статья получилась живой и информативной, хотя некоторые из воображаемых будущих профессий были немного причудливыми («синтезированный консультант по отношениям», по-видимому, будет тем, кто сможет вмешаться, если вы влюбитесь в ИИ-помощника). Она также охватывала интересный спектр правдоподобных профессий и содержала несколько изящных речевых оборотов. Для невзыскательного читателя это, вероятно, показалось бы легким развлекательным чтивом, где есть предостаточно интересных моментов, чтобы немного поразмыслить.
Знаете, почему вы сейчас читаете другую версию? Ну, для начала, меня бы уволили: почти все цитаты и эксперты в статье были полностью выдуманы. Но кроме этого у меня появилось и более глубокое беспокойство философского толка. Даже если статья, написанная ИИ, была бы полностью верной с точки зрения фактов, отправка ее редактору представляла бы собой фундаментальное недоразумение: зачем они наняли меня? В журналистике, когда вы работаете фрилансером, как и во многих областях, где продуктом работы является письменный текст, вам платят не только за слова, которые вы отправляете. Вам платят за то, что вы отвечаете за все: факты, концепции, честность, формулировки. Эта статья выходит под моим именем, что означает: я лично отвечаю за то, что вы читаете. А редактор несет ответственность за то, что нанял меня, и так далее. Такой тип ответственности по своей сути не может быть делегирован машине.
Будущее работы человека в мире ИИ все чаще оценивается в мрачных красках. Венчурный инвестор Крис Сакка заявил недавно в подкасте Тима Ферриса, что «мы — супернеудачники». Он предположил, что программисты, юристы, бухгалтеры, копирайтеры, маркетологи и большинство других служащих обречены. В электронном письме сотрудникам генеральный директор Fiverr Миша Кауфман добавил дизайнеров и продавцов в список тех, кого вскоре ждут неприятные сюрпризы.
Жалобы на ИИ сегодня — это обычное дело, но мало кто исследует, может ли ИИ преодолеть барьер ответственности, о котором я упоминал выше. Уже сейчас ясно, что ИИ более чем способен справиться со многими человеческими задачами. Но в реальном мире наша работа — это нечто большее, чем сумма задач. Мы вносим вклад в работу других людей, начальников и коллег, которые могут понимать нас, взаимодействовать и требовать от нас ответственности способами, которые трудно перекинуть на алгоритмы.
Это не значит, что перемены, которые принесет ИИ не будут глубокими. «Наши данные показывают, что 70% навыков в работе изменятся к 2030 году», — отмечает Аниш Раман, директор по экономическим возможностям LinkedIn. Согласно отчету Всемирного экономического форума «Будущее рабочих мест 2025», ожидается, что в течение следующих пяти лет девять миллионов рабочих мест будут «замещаться» ИИ и другими новыми технологиями. Но помимо этого, ИИ также создаст новые возможности: в том же отчете говорится, что к 2030 году эта технология также приведет к появлению около 11 миллионов новых рабочих мест. Среди них будет множество профессий, никогда не существовавших.
Если мы хотим узнать, какими будут эти возможности, то следует рассмотреть, где новые рабочие места могут преодолеть разрыв между феноменальными возможностями ИИ и человеческими потребностями и желаниями. Это не просто вопрос того, где люди нуждаются в ИИ, но и где ИИ нужен человек. На мой взгляд, есть три основные области, где прямо сейчас, либо скоро люди станут нужнее, чем когда-либо: доверие, интеграция и вкус.
Доверие
Роберт Симанс, профессор Школы бизнеса Стерна Нью-Йоркского университета, изучающий экономические последствия распространения ИИ, прогнозирует появление нового набора профессий, которые он называет аудиторами ИИ. Это люди, что глубоко погружаются в работу ИИ, чтобы понять, что он делает и почему, а затем могут подтвердить это для технических целей, пояснений или определения ответственности. Симанс считает, что в течение следующих пяти лет все крупные бухгалтерские фирмы включат «аудит ИИ» в свои предложения услуг.
Похожая работа, которую он также предсказывает, — это переводчик ИИ: тот, кто понимает ИИ достаточно хорошо, чтобы объяснить его механику другим в бизнесе, особенно лидерам и менеджерам. «Переводчик ИИ помогает наладить связь между чем-то сверхтехническим и тем, что знает и понимает менеджер, а также некоторые моменты, которые нужно учитывать при принятии решений», — считает Симанс.
В каком-то смысле оба прогноза Симанса попадают в более широкую категорию «доверия». Я не отправил статью, созданную ИИ, отчасти потому, что это предало бы доверие моих редакторов. Но также и потому, что я не доверял ее правдивости и изложению фактов. Поскольку я не делал работу и не думал сам, то я не могу сказать, было ли это справедливо или разумно. Каждый, кто попытается профессионально использовать ИИ, столкнется с версией этой проблемы: технология может предоставить поразительные результаты в одно мгновение, но насколько мы должны доверять ей? И как мы можем это узнать?
Поскольку ИИ продолжает внедряться в организации, у нас возникнет множество проблем с доверием. Для их решения потребуются люди.
Под широким понятием «доверия» появится совершенно новое поколение проверяющих факты и ответственных за соблюдение требований. Юридические документы, годовые отчеты, спецификации продуктов, исследовательские отчеты, договоры — все это вскоре будет писать ИИ, и все это будет нуждаться в людях для проверки, с учетом удивительных и странных ошибок, которые он склонен совершать.
Это может привести к появлению должности, которую можно было бы назвать аутентификатором доверия или ответственным директором. И такие должности будут соседствовать с другими новыми профессиями, которые по сути являются вариациями специалистов по этике ИИ. Работа этиков будет заключаться в построении цепочек защищенной логики, которые можно использовать для поддержки решений, принимаемых ИИ (или гибридными командами ИИ и человека) для широкого круга заинтересованных сторон, включая инвесторов, менеджеров, клиентов и, возможно, даже судей и присяжных. «Многие компании уже играли с идеей «совета по этике», — объясняет Симанс. — Я думаю, в будущем эти советы по этике ИИ будут иметь гораздо больше полномочий, чем сегодня».
По своей сути доверие — это ответственность, и именно здесь человек важнее всего. Во всем, от контрактов до систем запуска ядерных ракет, нам нужно, чтобы люди несли ответственность. «Должен быть человек, который в конечном итоге берет на себя ответственность, — считает Эрик Бриньолфссон, директор лаборатории цифровой экономики в Стэнфордском институте искусственного интеллекта, основатель консалтинговой компании по ИИ Workhelix. — Сейчас, если машина попадает в аварию, нужно разбираться: это система тормозов? Виноват водитель? Что-то не так на дороге? Если это система тормозов, кто сделал эту деталь? И мы отслеживаем все до того, кто в конечном итоге несет за нее ответственность. Это может быть сложная цепочка причинно-следственных связей, и с ИИ она станет еще сложнее, но в конечном итоге вам придется отследить, кто несет ответственность».
В ряде областей, от права до архитектуры, ИИ сможет выполнять большую часть базовой работы, которая нужна клиентам, от написания контракта до проектирования дома. Но в какой-то момент человек должен подписать эту работу. Можно назвать эту новую специальность юридическим гарантом: тем, кто несет ответственность, которую не возложить на ИИ. Итан Моллик, профессор Уортонской школы бизнеса и автор книги «Совместный интеллект: жизнь и работа с ИИ», называет такие должности «искупителями греха» для ИИ — конечной точкой в цепочке ответственности.
Еще одной новой профессией станет своего рода координатор по согласованности. ИИ хорош во многих вещах, но последовательность — не в их числе. Может ли дом моды быть уверен, что конкретное платье будет точно и последовательно представлено на десятках фотографий, созданных ИИ? Может ли менеджер виртуального двойника — тот, кто управляет и настраивает версии программного обеспечения реальных объектов и систем — на производстве быть уверенным, что цифровые копии, созданные ИИ, останутся последовательными при внедрении новых изменений? А когда ИИ непоследователен, ему нельзя доверять. Вот где потребуется специалист, который примет на себя ответственность, для проверки согласованности между системами и организациями.
Еще один вариант: специалист по сложным вопросам. В эссе под названием «Что останется делать людям?» писатель и экономист Дэниел Сасскинд указывает, что есть профессии, где люди предпочитают других людей. Он приводит в пример шахматы, которые остаются популярны, несмотря на то, что ИИ уже давно может побеждать лучших шахматистов. Но мы также наверняка потребуем, чтобы кто-то вмешался, когда ИИ просто не сможет проявить человечность. В обслуживании клиентов, когда ИИ ходит вокруг да около, люди захотят поговорить с человеком, способным к сочувствию и пониманию. Такие специалисты также, скорее всего, будут важны в образовании, где студенты и родители чувствуют необходимость человеческого вмешательства, когда что-то идет не так.
Интеграция
Учитывая сложность ИИ, многие из новых рабочих мест будут техническими по своей природе. Вырастет потребность в людях, которые глубоко понимают ИИ и могут сопоставить знания с потребностями бизнеса.
Симанс называет эту группу интеграторами ИИ: эксперты, которые выясняют, как лучше всего использовать ИИ в компании, а затем внедряют его. «Генеральный директор может сказать: «Мы инвестируем в ИИ», — объясняет Симанс. — Но что конкретно делать? Какие-то функции, как оплата счетов и взыскание долгов? Это найм и отсев? Это какой-то рабочий процесс с сотрудниками для вашего бизнеса?» Чтобы разобраться в этом, нужен человек, который знает и технологию, и компанию.
Сюда входят люди, которые налаживают работу ИИ, когда он ломается, что будет выглядеть немного иначе, чем традиционные специалисты айти. По мере того как ИИ обретает самостоятельность, системы будут становиться более многоуровневыми. Когда что-то пойдет не так, потребуется тот, кто сможет продираться через сеть, чтобы найти, что пошло не так, почему это случилось и как это исправить: так сказать, сантехник ИИ, который должен пролезть по трубам всей системы.
Решение о том, какие инструменты использовать и когда, является сложной проблемой. Например, империя обучения и репетиторства Khan Academy глубоко интегрировала модели ИИ в свой бизнес и продукты, создав виртуальных репетиторов, чтобы помогать детям во всем, от алгебры до написания эссе. Просто отслеживать модели — насколько они улучшились, насколько они лгут или «галлюцинируют», какие из них в настоящее время лучше справляются с языком или математикой — это постоянная рутина. «Модели постоянно меняются, — объясняет Сал Хан, основавший Khan Academy. — Вы постоянно вносите улучшения, но вам нужно оценить, нет ли регресса». Специалиста оценки новейших и лучших моделей можно просто назвать оценщиком ИИ.
Но это только начало. «Когда студенты спрашивают меня: «Какую компанию мне следует основать?», я часто говорю: «Будьте тем человеком, который связывает проблемы клиентов с мощью технологий», — советует Эрик Бриньолфссон.
По словам Рамана из LinkedIn, число вакансий в сфере интеграции уже растет, даже если их названия довольно привычны. «Число вакансий «руководитель отдела ИИ» выросло, по-моему, в три раза за последние пять лет, — отмечает он. — Инженер ИИ — должность, на которую быстрее всего растет спрос в США, за ними следуют консультанты по ИИ». В будущем они могут носить более конкретные названия, например, специалист по интеграции.
Можно с уверенностью ожидать, что типы интеграционных заданий станут более конкретными по мере развития ИИ. Компании уже используют модели ИИ, которые в значительной степени адаптированы к организации. Эти модели могут быть построены на общих инструментах, таких как Claude или ChatGPT, но они также имеют доступ к собственным данным компании и обучаются на них. Это потенциально создает две новые специальности. Одна из них — просто тренер ИИ: человек, чья работа заключается в том, чтобы помочь ИИ найти и усвоить лучшие, самые полезные данные, имеющиеся у компании, а затем научить его реагировать точно и полезно.
Другая специальность возникает из того факта, что инструменты ИИ будут взаимодействовать с сотрудниками по всей организации и, возможно, даже с клиентами. Это создает необычную проблему: какова «личность ИИ» вашей компании? Она приторная и вкрадчивая, как некоторые недавние модели ИИ? Она саркастическая и сварливая, как ChatGPT Monday? Директор по персонализации ИИ будет дорабатывать эти проблемы, и в будущем имидж ИИ организации может стать такой же частью бренда, как и логотип.
Конечно, существуют очень сложные отрасли, где ИИ имеет огромные перспективы, но также и огромные риски. Возможно, на вершине этого списка находится здравоохранение. Легко представить, что эта область требует множества различных видов интеграционных ролей, например, оптимизатор соответствия лекарственных препаратов — человек, который разрабатывает системы на основе ИИ, чтобы гарантировать, что пациенты принимают правильные лекарства в правильное время. В таких сложных отраслях мы также, скорее всего, увидим специалиста по оценке соотношений ИИ с человеком: того, кто определяет, где ИИ работает лучше всего, где люди либо лучше, либо просто необходимы, и где гибридная команда может быть оптимальной.
Чтобы подчеркнуть важность правильной интеграции, Симанс рассказывает историю из робототехники, еще одной области, которую он изучает. Как и ИИ, робототехника — это технология автоматизации, призванная заменить рабочих-людей. Но исследования показывают, что производители, внедряющие робототехнику, обычно в конечном итоге нанимают больше сотрудников-людей, а не меньше. Почему? «Никто не знает», — сказал Симанс. Он подозревает, что причина в том, что по мере роста и процветания роботизированных фабрик, они отбирают бизнес у других предприятий, что позволяет им расширяться. «Похоже, что рост происходит за счет фирм, которые не внедряют роботов», — сказал Симанс.
Но производители, объясняет Симанс, не являются экспертами в области робототехники, а для внедрения роботов требуется специалист не только по роботам, но и по реконструкции производственных линий для их размещения. Это привело к появлению специализированных интеграторов роботов. И эти специалисты жизненно важны, хотя они неравномерно доступны географически. В некоторых местах они есть, а в некоторых — нет.
«Представьте себе два места с этими типами производителей, — объясняет Симанс. — Если в одном из них есть местный интегратор, то в этом месте гораздо больше вероятность наличия роботов, чем в другом». И то, где есть роботы, может преуспеть и вырасти, в то время как другое производство может сократиться и умереть. «Это указывает на действительно важную потребность в ком-то, кто может объединить технологии и отраслевой опыт», — считает Симанс.
Дело вкуса
Конечно, говорить ИИ, что делать – это останется работой человека. Но для этого нужно иметь представление о том, что именно вы хотите. В будущем, когда большинство из нас будет иметь доступ к одним генеративным инструментам, вкус станет невероятно важным.
Есть любопытное интервью «60 минут», музыкального продюсера Рика Рубина и Андерсона Купера. В нем Купер пытается понять, чем именно занимается Рубин.
«Вы играете на инструментах?» — спрашивает Купер.
«Это едва ли», — отвечает Рубин.
«Вы знаете, как работать со звуковой техникой?» — спрашивает Купер.
«Нет, — говорит Рубин. — У меня нет технических способностей. И я ничего не знаю о музыке».
После небольшого обмена такими репликами Купер спрашивает: «Так за что же вам платят?»
Рубин отвечает: «Уверенность, которую я испытываю в своем вкусе, и моя способность выражать то, что я чувствую, оказались полезными для музыкантов».
Это, несомненно, сильное преуменьшение всего, что делает Рубин, однако идея, что вас в первую очередь ценят за превосходный вкус, найдет отклик и в будущем ИИ. По мере того как ИИ будет расширяться, к добру или к худу, мы все чаще будем видеть форму творчества без мастерства.
Одна из причин, по которой я не был готов позволить ИИ написать эту статью за меня, сводилась к вопросу доверия. Но я вижу будущее, в котором эту проблему, возможно, решат. При условии, что мой редактор и я сможем доверять ИИ, работа по написанию этой статьи вполне может свестись к выбору входных данных, а затем к выбору фраз, абзацев и строк рассуждений, предлагаемых ChatGPT, Gemini и другими. Я по-прежнему буду «автором» статьи, но, конечно, не тем, кто ее написал.
Когда творческие возможности практически безграничны, люди, способные делать смелые, стильные решения, будут востребованы. И это будет справедливо не только для творческих отраслей, таких как писательство, кинопроизводство и реклама, но и для бизнеса всех видов. Знание того, чего вы хотите, и чутье на то, что найдет отклик у клиентов, станет основной человеческой специальностью в разработке продуктов и систем.
Учитывая это, может показаться удивительным, что «дизайнер» часто оказывается в списке профессий, которые, как ожидается, заменит ИИ. Это правда, что графическим дизайнерам, например, не нужно будет рисовать, чтобы получить привлекательные макеты или идеальные шрифты — все это сделает ИИ. Но на самом фундаментальном уровне дизайнеры упорядочивают творческие решения для желаемого результата. Это требует принятия целого ряда решений на основе вкуса: что требуется от логотипа или дизайна страницы? Как узнать, что он хорош и создает нужное впечатление? Как узнать, что он вообще закончен? Вместо того чтобы исчезнуть, в будущем специальность «дизайнер» может фактически расшириться и охватить целый спектр профессий, в которых основная функция человека — направлять ИИ для создания чего-то привлекательного (продукта, услуги, процесса) в значительной степени основываясь на своем вкусе.
У нас уже есть некоторые должности, например, дизайнер продукта, которые просто вырастут и будут охватывать гораздо больше. В будущем дизайнеры продукта будут иметь гораздо больше возможностей определять продукт во всей полноте. Профессиональная работа будет заключаться не только в общей картине, но и во всех вариантах, которые воплощают эту общую картину в жизнь.
И есть другие квалификации дизайна, которые, вероятно, войдут в моду. Например, я могу быть не писателем, а дизайнером статей. Дизайнер историй может стать более популярной должностью в кино и на телевидении. Гораздо больше дизайнеров будет во всем, от маркетинга — где человек создает целую вселенную, полную вымышленных персонажей и локаций, которые затем снабжают все изображения и видео кампании — до видеоигр. Многие из этих специальностей будут больше сосредоточены на стиле, чем на техническом исполнении.
Но это творческие отрасли. Возможно, все станет интереснее, если рассматривать такие профессии в других областях. Например, проектировщик кадровых ресурсов, который может более тщательно контролировать все, от учебных материалов до детальной политики льгот и отпусков, что дает ему возможность лично формировать всю культуру организации. Или проектировщик гражданских объектов, который больше сосредоточен на творческой части работы, чем на математике и физике, как инженер-строитель.
«Дизайнер» может и не стать предпочтительным наименованием, но это слово точно отображает перемену. Все большему числу людей будет поручено принимать творческие и вкусовые решения, направляя ИИ. И это будут люди, которые не занимают высших должностей в корпоративной иерархии. Одна из главных проблем с ИИ сегодня заключается в том, что он занимает должности низшего звена, которые традиционно сосредоточены на той рутинной работе, в которой ИИ преуспевает. Раман отмечает это в эссе, однако в то же время это подсказывает нам решение. ИИ может помочь начинающим работникам преодолеть неопытность, восполняя пробелы во всем, от написания и исследования до проектирования и разработки.
Это означает, что вместо того, чтобы заставлять новичков составлять отчеты или писать служебные записки — то, в чем ИИ хорош — вы можете поручить им, скажем, сразу же начать создавать новые идеи для продуктов. Традиционно такая работа предназначалась для очень опытных работников, но все может стать иначе. Предоставляя молодым, неопытным работникам полномочия, ИИ позволит им стать более предприимчивыми и быстрыми. И это означает, что более широкий круг организаций — с обширным спектром перспектив — может искать новые отличные идеи или новые области для роста, а не заниматься повторяющимися офисными задачами. «По мере того, как это начнет набирать обороты, мы окажемся в новой экономике, — считает Раман. — Что-то вроде «инновационной экономики», в основе которой лежит предпринимательство».
Креативное принятие решений также, скорее всего, станет основой конкурентоспособности компании. Бизнесу, где интеллект и экспертиза являются отличительными чертами, придется изменить направление. Возьмем, к примеру, компании, предоставляющие финансовые услуги. Как только все компании получат доступ к одному и тому же мощному интеллекту, как они будут отличаться друг от друга? Ответ можно найти в специальностях, связанных со «вкусом»: как компания общается и рекламируют себя, как представляется клиентам, ее креативная философия. Здесь можно увидеть роль дизайнера дифференциации, чья сфера деятельности объединяет брендинг, философию, продукт, толерантность к риску и креативное исполнение.
Конечно, есть масса причин сетовать на утрату мастерства. Мрачно представлять себе век, когда писатели не будут писать, музыканты не будут играть на инструментах, а иллюстраторы не будут рисовать. Но это не совсем тот век, в который мы вступаем; в конце концов, мастерство всегда будет оказывать огромное влияние на мышление. Моллик видит это даже в научной сфере. «Я заставлю его провести исследование заранее, но я никогда не позволю ему писать до того, как напишу я, — рассказывает он об ИИ. — Мне нужно написать черновик, чтобы что-то обдумать. В противном случае ИИ будет доминировать в моих мыслях».
Реальность такова, что люди будут продолжать рисовать, писать и играть на инструментах по предпочтению и по необходимости — так они работают и думают лучше всего. Но поскольку мы вступаем в радикально изобильную эпоху с точки зрения творчества, то, несомненно, увидим гораздо больше путей к творческому результату, которые не требуют того же уровня мастерства. Да, есть немало подводных камней, но есть и преимущества.
В качестве аналогии для объяснения потенциальных преимуществ перехода Симанс использует Pixar. «До Pixar, — говорит он, — были люди, профессионалы действительно высокого класса с точки зрения мастерства». Аниматоры вкладывали много энергии в рисунки в каждом кадре. Но как только компьютеры смогли автоматизировать эту работу, роль аниматоров изменилась. «Они смогли потратить гораздо больше времени — и, если на то пошло, вложить гораздо больше ресурсов — на размышления о повествовании и развитии сюжета». — Объясняет Симанс.
Будущее таит возможность того, что однажды вам не нужно будет знать, как делать все, чтобы делать все. «Мы все будем генеральными директорами небольшой армии агентов ИИ, — считает Бриньолфссон. — Мы должны думать. Ладно, а чего мы действительно хотим достичь? Каковы здесь цели? И мы должны думать об этом глубже, чем в прошлом».
Есть много обоснованных опасений относительно того, куда нас ведет ИИ. Но если мы подумаем достаточно тщательно — если мы намеренно будем требовать от ИИ то, чего мы хотим, — наше будущее может выглядеть очень светлым. Другими словами, мы — дизайнеры будущего ИИ. Будем надеяться, что у нас отличный вкус.
Сообщение Доверие, интеграция и вкус: что у нас никогда не отнимут появились сначала на Идеономика – Умные о главном.