Воспитательный сценарий — это форма, которую мы будем носить всю жизнь, словно вторую кожу. Это наш образ жизни, способ взаимодействия с окружающей реальностью, соответствующий нашей глубинной сущности. Даниэле Новара, известный итальянский психолог и педагог, автор книги «Я не буду твоей копией», рассказывает, почему важно вовремя отделить воспитание от воспитательного сценария.
Психология и педагогика — две различные территории
Между психологией и педагогикой существует историческая диалектика, которая часто поднимается к вершинам философии или других столь же отвлеченных, если не сказать идеологических, дисциплин. По сути, педагогика занимается в первую очередь воспитательными процессами, а психология — структурой личности и, следовательно, формированием человека в его индивидуальной целостности. Разумеется, подобное утверждение звучит несколько упрощенно. Часто психология все же затрагивает вопросы воспитания, особенно в некоторых областях, таких как психология развития.
Тем не менее между ними есть существенное эпистемологическое различие: это две различные области науки.
Почему мне это кажется важным? Если признать, что определенные поведенческие аспекты индивидуума не относятся к чисто психологическим или генетическим, но имеют четкую воспитательную составляющую, это может оказаться хорошим подспорьем в работе психолога или психотерапевта. И напротив, сосредоточившись на исследовании исключительно психических элементов, можно в конце концов прийти к солипсизму.
Яркий тому пример — случай с Францем Кафкой. Глубокая депрессия великого писателя из Богемии неразрывно связана с полученным им отцовским воспитанием, о котором он столько рассказывал. Этот воспитательный компонент обладает четкими антропологическими, историческими и культурными признаками, определенным образом связанными с пространственно-временным континуумом, в котором Кафке довелось жить. Меня всегда беспокоила недооценка этих элементов, словно личность человека определяется только генетическими или психологическими свойствами. Однако это не так. Свою роль играют многие факторы, и воспитание — один из важнейших.
Будущая отличница
Как-то я консультировал семью с тремя детьми и своеобразным подходом к школе, которым словно бы управляли бессознательные механизмы. Родители упомянули, что самой младшей девочке очень нравится читать. Но разве можно утверждать, что ребенок любит читать, если он только-только пошел в начальную школу? Очевидно, что здесь действует определенный сценарий, в соответствии с которым родители приписали дочери это качество, ожидая, что она будет хорошо учиться и станет гордостью семьи. Что касается двух старших, то один из них настроен на работу, а другому учеба дается легко, но ему не хватает мотивации.
Эти модели поведения относятся к характеристикам, которые родители закладывают в ребенка с рождения. Иногда воспитательный сценарий связывают с концепцией ложного «я», предложенной британским педиатром и психоаналитиком Дональдом Винникоттом. Этот ученый уделял большое внимание различиям между ложным «я» и истинным «я».
Первое продиктовано необходимостью угождать родителям. Оно формируется уже в первый год жизни, если ребенок вынужден приспосабливаться к требованиям особенно неадекватных родителей. Эта теория, сформулированная еще в 1950‐х гг., до сих пор не утратила своей актуальности.
Жить — значит стремиться обрести свое истинное «я», ту подлинность, которую скрывают и маскируют как жизненный, так и воспитательный сценарии. Необходимо выстроить диалектическое отношение к себе, начав с осознания того, что мы носим одежду, скроенную для нас другими. Чтобы не путать светлячков с фонарями. Чтобы уберечься от той наивной непосредственности, которую Карл Густав Юнг считал одной из главных опасностей, подстерегающих человека: убежденность, что мы появляемся на свет и растем
естественно, в абсолютной нарциссической свободе, как грибы в лесу, где все принадлежит нам безраздельно.
Чем напрасно цепляться за идею, что все происходящее зависит исключительно от стечения внешних обстоятельств, лучше сосредоточиться на нашей способности сделать осознанный выбор. Иначе говоря, мы получили воспитание, за которое не несем ответственности. Однако нам следует принять его как нечто «свое», а не просто как случайность, свалившуюся на нашу голову подобно метеориту. Даже если мы больны, важно уметь сделать правильный выбор. Принятое решение может спасти нам жизнь. Осознанность и освобождение от фатализма означают также умение распознать сущность полученного воспитания, принять его и совершить преображение, подобно тому, как змея меняет кожу. Мы должны обрести то, что действительно принадлежит нам.
Как это работает?
Воспитательный сценарий определяет каждого из нас: ты был воспитан вот так!
Давайте еще раз вернемся к деревенской традиции. В крестьянских семьях растили много детей, и каждый был предназначен на определенную роль: кого-то готовили к работе на земле, кого-то (как правило, дочь) — ухаживать за пожилыми родственниками. Такие женщины не выходили замуж и оставались дома до самой смерти родителей, присматривая за ними. Семья моего отца не была исключением: моя тетя проводила в последний путь своего отца, мать, а потом и сестру отца. Она полностью посвятила себя уходу за ними.
Были в семьях и те, кому поручали заботу о младших братьях и сестрах, — тоже, как правило, женщины. Один из мальчиков часто становился священником, а одна из девочек — монахиней. А кому-то выпадало продолжать дело родителей. Если все это не воспитательные сценарии, то что?
Особенность таких историй заключается в недостатке осознанности. Невероятно, насколько полученное воспитание остается незаметным, хотя продолжает влиять на нас годами.
Воспитательный сценарий прячется, маскируется и остается невидимым, поскольку стал частью нас самих. Тем не менее способ его распознать существует.
Нам может помочь анализ принятия решений. Делая важный выбор, мы можем заметить, как в него вмешивается наш воспитательный сценарий: он словно невидимыми нитями тянет нас в определенную сторону, лишая возможности действовать автономно. Иными словами, когда мы оказываемся на распутье, наш воспитательный сценарий проявляет себя во всей красе, показывая, насколько прочно он в нас засел. Например, я сменил работу, и новая работа чем-то меня не устраивает. Внезапно я понимаю, что мой выбор был обусловлен воспитательным сценарием, согласно которому «я хочу всегда быть полезным». Это убеждение родом из детства, которое в реальной жизни может оказаться несостоятельным. И я попался на его удочку.
Проблемы, связанные с воспитательными сценариями, часто недооцениваются или упрощаются. Но если мы не будем обращать на них внимание, это может серьезно затормозить развитие всего общества.
Триггер и воспитательный сценарий
На первый взгляд может показаться, что воспитательный сценарий схож с триггером — понятием, которое в моей формулировке представляет собой весьма специфический эмоциональный опыт. Речь о реакции, связанной с перенесенным ранее страданием, которая активизируется в определенных ситуациях (обычно конфликтных), когда дела идут не так, как нам бы хотелось. Эпизоды, имевшие место в далеком детстве, внезапно вспоминаются во взрослой жизни, когда мы слышим некоторые слова или, сами того не желая, испытываем определенные переживания. Воспитательный сценарий, как и триггер, родом из нашего детства, но он не столько действует в сфере эмоций, сколько проявляется в нашем поведении, решениях, выборе, планах. Он связан не с отдельными реакциями, которые могут быть случайными и преходящими, а, скорее, с тем, что составляет основу жизни человека, его глубинную сущность. Он не столь очевиден, как триггер, но, как следствие, более коварен и влиятелен.
Распознать триггер довольно легко. А вот воспитательный сценарий идентифицировать гораздо сложнее, поскольку он облекает и наполняет нас, представляет собой часть нашей сущности, нашу неотъемлемую характеристику — как, например, цвет глаз. Мы воспринимаем его как должное и даже не замечаем. Тем труднее бывает освободиться от него.
В некоторых семьях до сих пор встречается воспитательный сценарий «козла отпущения», хотя и реже, чем прежде. Наличие в доме «ненормального» может служить эффективным приемом, позволяющим предотвратить крах сложившегося уклада и избежать необходимости осознания проблем внутри семьи. В прошлые времена (которые, к счастью, остались позади) так заполнялись психиатрические лечебницы. Перенос всего «зла» в одну точку системы дает ей возможность существовать, поддерживает ее подобно подпоркам. Уберите их — и все рухнет.
Он словно одержимый
На приеме родители рассказывают о своих четверых детях, появившихся на свет с интервалом в два-три года. Они утверждают, что все хорошо, если не считать третьего по счету ребенка, пятилетнего мальчика. Мать так прямо и говорит: «Он словно одержимый». Ей вторит отец: «Мы не в состоянии ни справиться с ним, ни понять его. Ему невозможно ничего объяснить. Он никого не слушает. Мы не знаем, что с ним делать и к кому еще обратиться за помощью. Все остальные дети, к счастью, нормальные, а вот Маттиа…» И добавляет: «Иногда мне кажется, что ему передались психиатрические проблемы дяди моей жены».
Последующий анализ сложившейся семейной ситуации показал, что остальные мальчики тоже отнюдь не были ангелочками. Однако это никак не меняло отношение родителей к третьему ребенку. Они создали тотальную негативную проекцию. Такое часто бывает и в школах: одного ученика назначают «паршивой овцой», чтобы остальные могли жить спокойной, «нормальной» жизнью. Если триггер связан с реактивностью, то воспитательный сценарий, напротив, маскируется, делая вид, что он не посягает на нашу свободу. Он незаметен, и нам может показаться, что его вовсе не существует. Он следует за нами, как наша тень на прогулке в солнечный день. Кто же обращает внимание на тень?
Воспитательный сценарий может также зародиться внутри генеалогического древа и быть связанным не только с самим индивидуумом, но и с его родителями, бабушками и дедушками или даже с прабабушками и прадедушками.
Анализ генеалогического древа позволяет нам обнаружить в истории семьи некоторые повторяющиеся мотивы, нависающие над нами словно тени. Эти отголоски минувших дней могут подталкивать нас к определенному поведению, выбору или решениям, не вполне нам свойственным, — скорее, они отражают опыт других людей из прошлого нашей семьи. Еще совсем недавно в западной культуре было принято давать детям имена в честь родителей отца или матери. Это был широко распространенный обычай, гарантировавший, что никто не сойдет с проторенных генеалогических путей.
Ситуации, о которых мы говорим, кажутся на первый взгляд простыми, однако они часто ускользают от нашего внимания и остаются неосознанными. Семейная история всегда таит в себе сюрпризы и совпадения, повторяющиеся паттерны, помогающие нам разобраться в себе и отнестись к своей натуре с бо́льшим пониманием.
Удушающий пузырь
Уже вполне взрослая дочь совсем съехала с катушек.
Бесцельно прожигает жизнь, транжирит деньги родителей. Злоупотребляет наркотиками и алкоголем… Она сама не может выбраться из этой ямы, а мать с отцом бессильны и не могут на нее повлиять — девушка уже достигла совершеннолетия.
Когда я начал задавать наводящие вопросы, выяснилось, что каждый из родителей потерял в свое время сестру-подростка в результате различных несчастных случаев. Наложение этих двух травм запечатлелось в семейной памяти.
Поведением девушки управлял своего рода синдром выжившего, она оказалась внутри пузыря гиперопеки и чрезмерной тревожности и отчаянно пыталась из него вырваться, чтобы иметь возможность жить и развиваться самостоятельно.
Нас подхватывает и несет мощное течение, над которым у нас нет полного контроля — а иногда и никакого контроля вообще. Разумеется, мы должны сделать все возможное, чтобы справиться с ним и выбраться на берег.
Подробнее о книге «Я не буду твоей копией» читайте в базе «Идеономики».
Сообщение Светлячки и фонари: как навязанные качества активируют в нас другого человека появились сначала на Идеономика – Умные о главном.