Грань между нормальным, функционирующим обществом и катастрофическим упадком цивилизации можно переступить одним махом. По этой причине для людей, внимательно изучающих насилие, дерзкое убийство генерального директора на Манхэттене и, что еще важнее, бесстыдная реакция ликования в ответ на расправу — это сигнал тревоги (Брайан Томпсон, глава американской медицинской страховой компании UnitedHealthcare, был застрелен 4 декабря 2024 года в Нью-Йорке). Общество уже привыкло к кровопролитию и условиям, которые его усугубляют.
Журналисты и другие наблюдатели весь месяц пытались выяснить мотивы обвиняемого в убийстве. Это стоящее дело, когда пытаешься разобраться в единичном шокирующем событии. Но когда вы пытаетесь понять, как жестокость распространяется по всему обществу, изучение отдельных мотивов поможет вам только в одном случае. По мере усугубления насилия оно втягивает в себя людей всех идеологий и угрожает им. Если на ранних этапах подъема насилия правоохранительные органы четко видят, что большая угроза исходит от правых экстремистов, как это было в США в последние годы, то по мере роста масштабов насилия мотивы тех, кто к нему прибегает, становятся все более запутанными. Отчасти это объясняется тем, что периоды обострения насильственных действий, как правило, совпадают с социальными и политическими перестройками — моментами, когда меняется социальная или групповая идентичность. Вспышки насилия не обязательно связаны с четкой или последовательной идеологией и часто заимствуют несколько. Это явление правоохранительные органы называют «шведский стол экстремизма».
Условия, при которых в обществе растет уровень насилия, давно известны. И мы знаем, что эти условия соблюдаются сегодня: заметное неравенство в благосостоянии, снижение доверия к институтам, обостренное чувство уязвимости, сильные политические разногласия, быстрые демографические перемены, процветание теорий заговора, агрессивная и дегуманизирующая риторика в отношении «других», резко разделенный социум и уверенность тех, кто заигрывает с насилием, в том, что оно сойдет им с рук. Эти условия противоречат периодам развития цивилизации, когда мировоззрение людей становится более спокойным, более научно обоснованным, менее тревожным и агрессивным.
Один из способов понять, в каком направлении движется общество — в сторону хаоса или от него, — это изучить внутренние тенденции и отношение к насилию в целом. Средневековая Европа, например, была известна своей жестокостью. Как писал немецкий социолог Норберт Элиас в книге 1939 года «О процессе цивилизации», контроль над импульсами практически отсутствовал, а насилие было повсюду. Но общины стали поощрять людей соблюдать этикет. Более того, следование ему требовалось для вхождения в наиболее желанные слои общества. Так новые стимулы для самоограничения создали значительно более мирные условия.
Переход к коллективному отказу от насилия произошел естественно, когда «более животная человеческая деятельность», по словам Элиаса, отошла на второй план, уступив место общественной жизни. Такая смена приоритетов требовала и закрепляла постоянный самоконтроль среди людей всего общества. «Все достаточно просто: планы и действия, эмоциональные и рациональные импульсы отдельных людей постоянно переплетаются в дружественной или враждебной манере, — писал Элиас. — Эта основная структура, возникающая в результате множества единичных планов и действий людей, может порождать изменения и закономерности, которые не планировал и не создавал ни один человек по отдельности. Именно этот порядок переплетения человеческих импульсов и стремлений, социальный порядок, определяет ход исторических изменений». Часто люди выбирают насилие, потому что верят, что это единственный путь, последнее средство в момент отчаяния, и думают, что им это удастся.
На протяжении веков человечество становилось все более цивилизованным, в значительной степени отстраняясь от насильственного разрешения конфликтов. Для ясности: Элиас определяет «цивилизованность» как процесс, в котором использование насилия перешло к государству, а «децивилизация» — состояние, в котором оно переходит обратно к отдельным людям. Сегодня в повседневной жизни большинства жителей богатых стран царит необычайный мир. Но очевидно, что насилие никогда полностью не отступало, и прогресс был неравномерным. Интерес Элиаса к насилию возник из его опыта бегства из нацистской Германии. И это фантазия — верить, что развитая демократия по своей природе защищена от экстремизма. Демократия может сама себя поддерживать, но она также чрезвычайно хрупка. Сложные общества, и в особенности в странах, где происходит откат от демократии, часто являются одними из самых жестоких в мире. Как отмечает писательница Рейчел Кляйнфельд в книге «Дикий порядок», с 2007 по 2014 год в Мексике погибло больше людей от насилия, чем за тот же период в Ираке и Афганистане.
Новости о кровопролитии совсем не новы, и все же это явно тревожное время. Комплекс социальных условий создает предпосылки к политическому насилию, а макиавеллизм современной политики разжигает нигилизм тех, кто считает, что насилие — единственный выход, и обеляет недавнюю историю страшных преступлений. Именно так общество доходит до того, что люди публично радуются смерти незнакомца, убитого на улице. Важно, что люди преуменьшают и оправдывают насилие, в какой бы форме это ни выражалось: будь то пересмотр истории, чтобы сказать, что жестокость не была такой уж плохой, или оправдать убийства из-за негативного отношения к профессии жертвы. Если терпимость к кровопролитию перерастает в полное безразличие к смерти политических врагов и даже в крики в поддержку, гражданское общество действительно находится в плачевном состоянии.
Журналист Грэм Вуд, который посвятил большую часть карьеры изучению людей и обществ, прибегающих к насилию, считает, что во многих других странах дела гораздо хуже. «В Латинской Америке, — писал Вуд в начале этого года, — насилие достигает такого уровня, что даже заказное убийство никого не удивляет». Дело в том, что нельзя полностью понять, насколько общество выработало привычку к насилию, подсчитывая отдельные нападения или мрачные посты в социальных сетях. Необходимо оценить всю культуру в целом и ее динамику. Склонность общества к насилию может расти, даже когда жизнь большинства людей кажется нормальной. Ужас нападений, совершаемых разными группами или отдельными людьми с разными мотивами, воспринимается как разные виды проблем. Но если взглянуть на это широко, то можно обнаружить, что они указывают на один диагноз: наши социальные связи распадаются.
Есть слово для обозначения этого распада — децивилизация. Чем дальше общество продвигается по этому пути, тем меньше вариантов поведения люди выбирают в качестве возможной реакции на недовольство. Когда все разногласия сводятся исключительно к противостоянию и никто не хочет идти на компромисс, насилие становится все более привлекательным. А когда насилие приобретает массовый характер, государство может пойти на эскалацию насилия, вплоть до вопиющих посягательств на гражданские свободы.
Барьер, отделяющий функционирующее общество от всеобщего хаоса, всегда более хрупок, чем нам хотелось бы признать. Совсем немного нужно для того, чтобы мир распался, толпа разбушевалась, а брат пошел на брата. В обществе, освященном свободой, власть народа — это не только первый принцип, но и обещание друг другу. В конце концов, цивилизация в своей основе — это вопрос о том, как люди предпочитают строить связь друг с другом и какое поведение мы считаем допустимым между собой.
Нельзя исправить общество, в котором царит насилие, просто устранив факторы, что привели его к деградации. В других странах, переживших распад, насилие действует как катализатор, усугубляя все те условия, которые привели к нему в первую очередь. Процесс децивилизации может начаться с глубокого недоверия к институтам и государственным лидерам, но это недоверие становится гораздо сильнее в обществе, где люди жестоко расправляются друг с другом. Не существует короткого пути назад к сильной демократии. Но один из способов защиты — это перемены только через процессы, не ведущие к кровопролитию, и безоговорочное отвержение любого, кто выбирает или оправдывает насилие.
Сообщение Хрупкие барьеры: децивилизация, возможно, уже наступила появились сначала на Идеономика – Умные о главном.