Меня восхитила визуальная текстура третьего сезона сериала «Белый лотос». Яркие принты курортной моды для избранных, зловещая синева океана, зеленая местность (настолько дикая и бурлящая, насколько может быть диким все, что ухожено до совершенства в роскошных отелях). Это захватывающий сенсорный опыт, гудение тревожных ударных ритмов и случайные приглушенные крики животных вдали. На этом фоне вполне естественно очароваться персонажами, которые кажутся самыми настоящими и живыми.
Я говорю, конечно же, о Челси, которую играет Эйми Лу Вуд, и Хлое (актриса Шарлотта Ле Бон). Две великолепные женщины, которые встречаются в баре после того, как Челси говорит: «Мне нравится твой наряд», а Хлоя отвечает: «Спасибо! А мне нравятся твои зубы». Этот момент вызвал добродушное волнение в сети, названное «дискуссией об улыбке», о том, что значит видеть на экране неидеальные зубы у женщин, которые являются бесспорными красавицами. Я не буду обсуждать особенности стоматологических тенденций, но могу сказать, что я почувствовала, увидев такую славную нестандартную красоту среди одинаковых лиц в соцсетях, с винирами, трафаретными бровями и очерченными скулами. Я почувствовала облегчение.
В последнее время цифровые лица, подтянутые и обработанные до странного совершенства, и тела, отполированные и выточенные до непристойной угловатости, женщины, которые выглядят не столько как существа из плоти и крови, сколько как фарфоровые статуэтки, все больше меня беспокоят. Рейчел Ташджиан отметила в The Washington Post, что на церемонии вручения премии «Оскар» в прошлом месяце жуткая безупречность многих образов на красной дорожке, казалось, отражала «то, как препараты для похудения и технологии, включая редактирование фотографий и генерируемые искусственным интеллектом изображения, привели к запредельному стремлению к совершенству, которое захлестнуло Голливуд». Если сравнить безупречное, без пор, розовое лицо суперзвезды Арианы Гранде со скульптурными скулами и вздернутым носиком испанки Айтаны Лопес, то трудно найти даже бесконечно малые недостатки ни у той, ни у другой. Однако, в отличие от Гранде, Лопес сгенерирована компьютером. Она одна из новой породы моделей с сотнями тысяч подписчиков, постоянно заглядывающими в ее профиль, несмотря на то, что она полностью выдумана.
За последние несколько месяцев было много написано о тенденциях пропаганды с помощью искусства ИИ: о том, как тролли с удовольствием используют его для создания фотореалистичных, но фальшивых изображений Илона Маска, раздающего пачки денег, или о сюрреалистичном 30-секундном ролике, в котором Газа представлена как позолоченный прибрежный храм богатства. Подобные снимки призваны провоцировать, привлекать внимание безвкусной абсурдностью и необычной символикой. Но для меня, по крайней мере, красивые лица ИИ не менее оскорбительны. Они отражают токсичные ценности, которым мы повинуемся, и не отражают ни одного из тех качеств, которые мы должны по-настоящему ценить. Писательница Дафна Меркин однажды заметила, что в действительности мы находим несовершенство очаровательным, потому что понимаем, «что за внешним образом скрывается внутренняя жизнь». Вот почему неидеальные улыбки Вуд и Ле Бон так привлекательны сейчас: они утверждают неосязаемую красоту наличия души.
Никогда еще мы, простые люди из плоти и костей, не были столь совершенны. В нашем арсенале никогда не было столько инструментов, с помощью которых можно максимально увеличить привлекательность: препараты для похудения, способные сделать стройное тело еще меньше, ботокс и филлеры, разглаживающие морщины, контурные карандаши, очерчивающие черты лица. И это еще до того, как мы попадем в сферу дополненной реальности. В социальных сетях я могу транслировать себя, используя фильтр, благодаря которому я выгляжу точно так же, как в 23 года: подтянутой, гладкой, упругой, а также словно более легкой и менее напряженной. 90% британских женщин, опрошенных в 2020 году, признались, что иногда используют фильтры перед отправкой селфи, а 85% — что пользуются внешними программами для редактирования, чтобы подправить свои фотографии. Все опрошенные женщины рассказали, что в ленте появлялись видеоролики, рекламирующие пластическую хирургию: ролики «до и после», в которых продаются филлеры для губ, процедуры по отбеливанию зубов, средства для увеличения форм. Несколько месяцев назад на меня тоже внезапно обрушился поток роликов с хирургами, «анализирующими» лицо Линдси Лохан, после того как неожиданно стали распространяться новые снимки актрисы, на которых были видны новый разрез глаз, лицо в форме сердца и кожа хорошо отдохнувшего подростка.
Меня поразило не то, какую работу проделала (или нет) эта актриса, а то, как практически в одночасье батальон врачей метнулся в социальные сети, продавая идею преображения. В той или иной степени каждое поколение пережило безумие по поводу того, как технологические достижения могут повлиять на стандарты красоты и на наше хрупкое чувство собственного достоинства. В 2006 году издание The Guardian отметило, что фотошоп возмущает даже супермоделей, а таблоиды реагируют на преобладание идеальных образов, выискивая нелестные откровенные снимки для баланса: звезд с растрепанными волосами, видимым целлюлитом или небольшими складками. В 2019 году культурный критик Джиа Толентино ввела термин «инстаграмное лицо» для обозначения «единого киборгоподобного образа», который популяризируют в социальных сетях модели и инфлюенсеры. А в новой книге «Поиски: самобытность в цифровую эпоху» журналистка Ваухини Вара пишет о том, как технологии смогли изменить внешний вид человека, изменив идеалы, дав нам представление о том, как мы обязаны выглядеть. «Жить так, бесконечно сравнивая свое несовершенное плотское «я» с дезинфицированным цифровым симулякром самосознания, который появляется в интернете, и обнаруживать, что нам этого не хватает, — отмечает Вара, — это настолько тонкое психологическое насилие, что мы можем даже не осознавать его в процессе».
Однако в некотором смысле технологии подготовили нас к неизбежному. Чем больше недостатков мы вынуждены находить в собственных несимметричных, неровных, неисправимо живых лицах, тем больше мы готовы поддаться нереальной гладкости изображений, созданных искусственным интеллектом. В 2023 году был выпущен генератор изображений Stable Diffusion XL. Компания, создавшая его, хвасталась, что продукт создает самые фотореалистичные изображения из всех существующих. (В качестве иллюстрации предлагалось изображение панды в скафандре, сидящей в баре). Однако уже в самом начале стало ясно, что Stable Diffusion XL обладает теми же предубеждениями и предрассудками, что и люди, только усиленными до абсурда. На запрос «человек в социальной службе» выдавались изображения преимущественно чернокожих женщин; на запрос «продуктивный человек» — преимущественно белых мужчин в костюмах. Как сообщает журналистка Кэролайн Мимбс Найс, у генераторов изображений ИИ также есть «проблема привлекательности»: они создают фотографии людей, которые невероятно симпатичны. Возможно, это связано с тем, что они были созданы путем сканирования отредактированных и отшлифованных фотографий: не только профессионально привлекательных людей, но и нас самих. (Теория гласит, что каждый раз, когда вы настраиваете фильтры для селфи, нейронная сеть еще больше искажает свое представление о том, как на самом деле выглядят люди).
Недавно я попросила программу Microsoft Image Creator создать фотографию обычной женщины. Он выдал мне четырех необычайно красивых женщин с вьющимися волосами, скульптурным овалом лица и пухлыми губами. (Все четверо были в очках: предполагаемый прием для уменьшения красоты, который не срабатывал в ромкомах, не работает и сейчас). Затем я попросила дать мне фотографию среднестатистической женщины, на что получила четыре изображения лучезарно улыбающихся женщин в мешковатых свитерах со слегка растрепанными волосами. И наконец, на просьбу создать фотографию среднестатистической 42-летней женщины (мой день рождения в этом месяце) программа выдала самые жуткие изображения из всех. Четыре двойника Энн Хэтэуэй с чудовищно большими улыбками и заметными ключицами, с легкими морщинками вокруг глаз, и окруженные другими ухмыляющимися красотками, словно рекламирующими какой-то культ.
Я думаю, что в этих изображениях отражено то, что мы позволяем технологиям делать с нами, и то, что они уже сделали. Получив возможность изменять свои лица, мы способствовали нормализации и распространению ужасно ограниченного представления о красоте и человечестве. Чем больше мы искажаем себя, тем более ограниченным становится этот идеал. Недавно искусствовед Соня Дриммер заявила, что искусственный интеллект «по сути бесполезен» для изучения истории, поскольку историки «ищут нерассказанные истории» и «элементы истории человечества, которые являются новыми и неожиданными». Такие программы, как ChatGPT, напротив, могут только просматривать и интерпретировать уже существующие тексты и изображения, экстраполируя их на вероятные результаты. Если вы ищете нюансы, или неопределенность, или подтекст, они вам не помогут.
Что касается красоты, то, пожалуй, каждый знает человека, который, по всем внешним признакам, не должен быть привлекательным, но, тем не менее, он такой. И вот почему: мы лучше компьютеров умеем читать между строк и видим лица других людей не только как структурные композиции из костей и кожи, но и как отражение личности, человечности, глубины. И чем больше мы можем защищать красоту как нонконформизм, как сущность чего-то внутреннего и неизмеримого, тем больше мы защищаем себя от тесных тисков технологической унификации. В «Белом лотосе», как и в реальности, лицо Вуд не просто красиво. Оно бесхитростное, открытое, доброе, нежное. «Вы никогда не будете выглядеть так, как вам кажется идеальным, — сказал актриса в интервью. — И чем больше я вижу идеал, тем меньше я могу его выносить».
Сообщение Тоска по несовершенству: технологии научат нас ценить подлинную красоту появились сначала на Идеономика – Умные о главном.