Когда Тед Качинский, известный как Унабомбер, заявил в 1995 году, что «промышленная революция и ее последствия стали катастрофой для человечества», он озвучил мнение, которое теперь широко распространяется в интернете.
Окрашенная в розовые тона ностальгия по доиндустриальной эпохе стала вирусной, ее усиливает тревога по поводу современной цифровой эпохи, при этом некоторые утверждают, что современность зашла в тупик, а «прогресс» был иллюзией. По словам тех, кто тоскует по прошлому, средневековые крестьяне жили счастливее и беззаботнее, чем мы. «Интернет стал странным местом для ностальгии по жизни в Средние века», — написала журналистка Аманда Малл в статье для издания The Atlantic. Сэмюэл Мэтлак, главный редактор The New Atlantis, отметил: «В настоящее время ведутся бесконечные споры о том, было ли доиндустриальное прошлое однозначно лучше того, что есть сейчас, и мы должны вернуться назад, чтобы спасти человечество, или же современное технологическое общество — это однозначно скачок вперед, который должен длиться вечно».
В массовом сознании промышленная революция стала источником множества бед, временем, когда дымящие фабрики разрушили былую идиллию человечества. Неформальный опрос студентов университета, проведенный профессором экономики Винсентом Джелозо, показал: они считают, что «уровень жизни бедных не повысился, богатые стали богаче, города загрязнились, а бедные стали страдать от болезней». Такер Карлсон даже предположил, что феодализм предпочтительнее современной демократии.
Разные группы идеализируют разные аспекты прошлого. Экологи могут идеализировать доиндустриальную гармонию с природой, в то время как социальные традиционалисты романтизируют прошлые модели семьи. Люди с самыми разными политическими взглядами разделяют мнение, что промышленная революция принесла мало хорошего в жизнь рядовых граждан.
В 2021 году сайт History.com опубликовал статью «7 негативных последствий промышленной революции», во многом отражающую распространенное мнение о том, что индустриализация была шагом назад для человечества, а не периодом колоссального прогресса. Но действительно ли индустриализация была причиной всех бед, описанных в статье?
«Ужасные условия жизни рабочих»
Были ли «ужасные условия жизни» результатом индустриализации? Конечно, условия жизни в индустриальную эпоху не соответствовали современным стандартам, но и то, как люди жили в доиндустриальной эпохе, тоже не соответствует им.
Историк Кирстин Олсен в книге «Повседневная жизнь в Англии XVIII века» пишет: «Сельская беднота теснилась часто в одной комнате площадью чуть более 9 квадратных метров, иногда на односпальной кровати, а иногда в простой куче стружек, соломы или спутанной шерсти на полу. В сельской местности скот на ночь могли загонять в дом для дополнительного тепла». В Уэльсе XVIII века один наблюдатель утверждал, что в домах простых людей «каждое строение» было практически миниатюрным «Ноевым ковчегом», полным самых разных животных. Можно представить амбарный запах, который витал в спальнях, в дополнение к хору звуков скотного двора, который, вероятно, сопровождал ночные сны. Люди мирились с вонью и шумом и прижимались к скоту, хотя бы для того, чтобы предотвратить переохлаждение.
Дома часто были построены настолько некачественно, что становились неустойчивыми. Грохот рушащихся зданий был настолько распространенным звуком, что в 1688 году Рэндл Холм дал определение слову «грохот» — «шум, исходящий от разрушения дома или стены». Поэт Сэмюэл Джонсон писал, что в Лондоне 1730-х годов «падающие дома с грохотом обрушиваются на вашу голову». В 1740-х годах «подпорки для домов», предотвращающие их обрушение, были одними из самых распространенных препятствий, мешавших свободному движению по лондонским пешеходным дорожкам.
«Плохое питание»
А как насчет неправильного питания? От либеральных «детей цветов» до толп, ратующих за «возврат к здоровым привычкам», фетишизация якобы здорового, лишенного химии питания прошлых лет свойственна многим. Однако правда довольно неприглядна.
Наши предки не только плохо питались, но порой и вовсе не ели. Историк Уильям Манчестер отмечал, что в доиндустриальной Европе голод случался в среднем каждые четыре года. В неурожайные годы «каннибализм был нередок. Незнакомцев и путников подкарауливали и убивали, чтобы съесть». Историк Фернан Бродель оставил запись из Бургундии во Франции 1662 года: «Голод в этом году уничтожил более десяти тысяч семей и вынудил треть жителей, даже в богатых городах, питаться дикими растениями. Некоторые ели человечину». По оценкам, треть населения Финляндии умерла во время голода в 1690-х годах.
Даже когда еда была доступна, она вряд ли вызвала бы у вас аппетит. Наши предки жили в мире, где поддельный хлеб и молоко, испорченное мясо и овощи, загрязненные человеческими отходами, были обычным явлением. Лондонский хлеб был описан в романе 1771 года как «вредная паста, смешанная с мелом, квасцами и костной золой, безвкусная и разрушительная для организма». По словам историка Эмили Кокейн, в трактате об общественном здравоохранении 1757 года «Обнаружен яд» отмечалось, что «в 1736 году тюк тряпок, в котором был спрятан задохнувшийся новорожденный ребенок, был принят за кусок мяса из-за его вонючего запаха».
Вода была далека от идеала. «По большей части грязь выливали из окна, она стекала по улицам и попадала в те же ручьи, реки и озера, откуда жители города брали воду», — говорит профессор экологического права Джеймс Зальцман. Это гарантировало, что каждый глоток воды содержал обильную дозу человеческих экскрементов и болезнетворных бактерий. Заболевания, передающиеся через воду, были частым явлением.
Стрессовый образ жизни
Принесла ли индустриализация напряжение в образ жизни? Обладали ли наши предки, как правило, чувством внутреннего покоя? Сомнительно. К сожалению, многие из них страдали от того, что тогда называлось меланхолией, что примерно соответствует современным понятиям тревоги и депрессии.
В 1621 году врач Роберт Бертон описал распространенный симптом меланхолии как ночные пробуждения из-за психического стресса среди высших сословий. Наблюдатель отмечал, что бедняки также «чувствуют, что их сон прерывается холодом, грязью, криками и детским плачем, а также тысячей других тревог». Врач XVII века Ричард Нейпир на протяжении нескольких десятилетий отмечал, что около 20% его пациентов страдали бессонницей. Для сравнения, сегодня у 12% американцев диагностирована хроническая бессонница. Стресс — не новость.
Заоблачные показатели смертности в доиндустриальную эпоху причиняли глубочайшие душевные страдания скорбящим близким. Смерть ребенка в младенчестве когда-то была обычным, практически повсеместным явлением. Но несмотря на обыденность, эта утрата не была менее болезненной. Многие сохранившиеся свидетельства говорят о том, что матери и отцы испытывали острое горе с каждой утратой. Стихотворение XVIII века «Младенцу, умирающему на второй день после рождения» Мехетабель «Хетти» Райт, потерявшая нескольких своих детей, пронзительно призывает ребенка взглянуть на нее в последний раз перед смертью.
Детская смертность была настолько распространена, что практически каждый известный поэт обращался к этой теме. Роберт Бернс написал «Ребенку, который появился на свет после смерти отца в семье». Перси Биши Шелли написал несколько стихотворений, посвященных умершему сыну. Огромную боль передают строки из пьесы Уильяма Шекспира «Король Иоанн», произнесенные Констанс после смерти сына: «Мне горе заменило сына… О боже! Мой Артур, мой сын, мой мальчик! Ты жизнь и радость, ты мне — все на свете! Ты — утешенье горестной вдовы!». (Перевод Н. Рыковой) Сын самого Шекспира умер в 1596 году, примерно в то время, когда драматург заканчивал писать «Короля Иоанна».
Только в современном мире потеря ребенка превратилась из чрезвычайно распространенного явления в крайне редкое. Несмотря на весь стресс современной жизни, наши предки сталкивались с такими душевными страданиями, которые большинству современных людей не под силу вынести.
Опасная работа и детский труд
Опасные условия труда и детский труд существовали еще до промышленной революции. В аграрных обществах целые семьи, включая беременных женщин и маленьких детей, работали на полях и пастбищах. Многие дети доиндустриальной эпохи начинали работать в возрасте, который сегодня считается дошкольным или детсадовским.
В бедных семьях детей отправляли на работу в возрасте 4 или 5 лет. Если дети не могли найти оплачиваемую работу к 8 годам, даже социальные реформаторы, необычайно сочувствующие положению бедняков, такие как Джонас Ханвей, выражали открытое возмущение таким отсутствием трудолюбия. По сообщениям, его «возмущали семьи, которые просили милостыню, имея детей в возрасте от 8 до 14 лет, не получающих зарплату».
Для большинства работа была изнурительной и бесконечной. Распространенный миф гласит, что доиндустриальные крестьяне работали меньше дней, чем современные люди. Это заблуждение возникло из ранней оценки историка Грегори Кларка, который первоначально предположил, что крестьяне работали всего 150 дней в году. Позже он скорректировал эту цифру до примерно 300 дней — это превышает современный средний показатель в 260 рабочих дней, даже без учета современных оплачиваемых праздников и отпусков.
Нанесение физических увечий работникам когда-то также было широко распространено, и власти вмешивались только в случаях особенно жестокого обращения. В 1666 году один из таких случаев произошел в Киттери (современный штат Мэн), когда Николас и Джудит Уикс стали причиной смерти слуги. Джудит призналась, что отрубила слуге пальцы ног топором. Однако супругов обвинили не в убийстве, а лишь в жестокости.
Дискриминация в отношении женщин
Доиндустриальный мир вряд ли можно назвать образцом гендерного равенства — дискриминацию в отношении женщин изобрели не первые промышленники, это давняя черта многих обществ.
К домашнему насилию относились легко. В Лондоне закон 1595 года гласил: «Ни один мужчина после девяти часов ночи не должен нарушать правила, согласно которым в ночной тишине не должно быть никаких внезапных криков, таких как драка или избиение жены или слуги». Другими словами, нельзя бить жену после девяти вечера. Это было правилом, ограничивающим шум. Аналогичный закон запрещал использовать молоток после девяти вечера. Избиение жены до крика было обычным и приемлемым занятием.
Домашнее насилие воспевалось в массовой культуре, как, например, в энергичной народной песне «The Cooper of Fife», традиционной шотландской мелодии, вдохновившей народный танец и повлиявшей на аналогичные английские и американские баллады. Современному слушателю контраст между жестоким текстом и жизнерадостной мелодией кажется тревожным. Песня изображает мужа, полностью оправданного в актах домашнего насилия, приглашает слушателей встать на сторону избивающего жену и ликовать, наблюдая, как он избивает жену, добиваясь ее покорности за невыполнение домашних обязанностей, к удовлетворению мужа.
Законы часто позволяли мужчинам оскорблять женщин. Если женщина зарабатывала деньги, муж мог законно потребовать их в любое время. Например, в Британии XVIII века жена не могла заключать договоры, составлять завещания без одобрения мужа или принимать решения об образовании или ученичестве детей. Более того, в случае развода она автоматически теряла право опеки. Другими словами, жестокое обращение с женщинами существовало задолго до индустриализации. Можно утверждать, что именно рост участия женщин в рабочей силе во время промышленной революции в конечном итоге обеспечил женщинам большую экономическую независимость и укрепил их позиции в социальных переговорах.
Вред окружающей среде
Хотя многие современные экологические проблемы, такие как изменение климата и загрязнение пластиком, отличаются от тех, с которыми сталкивались наши предки, ухудшение состояния окружающей среды — явление не новое. Беспокойство же о воздействии на окружающую среду, напротив, возникло лишь недавно. Как отметил историк Ричард Хоффманн, «средневековые писатели часто придерживались враждебного взгляда на природу, считая ее не только бесполезной и неприятной, но и активно враждебной человечеству».
Сообщение Стресс и костяной хлеб : правда о «старых добрых временах» появились сначала на Идеономика – Умные о главном.